Начальник Культуры - Валерий Александрович Гуров

— Панки тоже?

Семёныч усмехнулся:

— Панки — это так, пыль на сапогах. Тут поинтересней ребята шастают. Если чё заметишь — сразу ко мне. Не стесняйся. Участковый тут как мебель, а я до сих пор кому надо позвонить могу.

— Понял.

Семёныч потопал дальше. Вот он — реально работающий контроль. Не админка, не менты. Деды, прошедшие жизнь, и их телефонные связи из глубин девяностых. С такими лучше сразу на «ты».

Место моей службы встретило облезлым фасадом, табличкой «Администрация Белоярского района» с облупившейся буквой «А» и тяжёлым духом чугунных совковых батарей прямо на входе. Вахтёрша с пучком на голове смотрела сериал на чёрно-белом телевизоре и даже не подняла голову, когда я вошёл.

Кабинет мне выделили общий — комната на четверых, с обшарпанными столами, шкафом из восьмидесятых и линолеумом, прожжённым сигаретами и потертым годами долгой службы.

Трое коллег моментально обрисовали расклад.

Первая тётка с красными ногтями пилит их прямо на рабочем месте. Вторая — вяжет что-то непонятное, рядом на стуле разложены клубки шерстяных ниток. Третья, самая говорливая, пересказывает «Кармелиту», включая все интонации:

— И тут Дон Карлос говорит: «Розалита, я не могу без тебя жить!» — голос с надрывом, сейчас слезу пустит.

Я шагнул внутрь. Они даже не моргнули. Будто я тумбочка, а не их новый шеф. Зато мужик у окна, с залоснившейся лысиной, медленно повернул голову. Скользнул взглядом сверху вниз, оценивая. Ноги торчали из-под стола, ботинки — шитые-перешитые.

— Ты кто?

— Привет, товарищи работники невидимых фронтов. Я — Максим Валерьевич. Временно исполняющий обязанности начальника отдела культуры.

Он усмехнулся.

— Начальник? Так вот он, начальник, — кивнул на угол, где стол поменьше, прямо возле батареи. — Садись туда.

— А мне сказали, что стол вашего шефа — этот.

— Врут, — усмехнулся мужик, а бабенки подхихикнули.

Я подошёл к его столу, вытащил платок, не торопясь вытер столешницу, переложил на него свои папки.

Мужик медленно привстал.

— Это моё место! — голос ещё держит уверенность, но глаза уже бегают.

— Было, — не отрываясь от бумаг, ответил я.

— Да кто ты такой⁈ — фыркнул он, пальцы вцепились в край стола.

Я поднял голову. Глаза у него дёрнулись в сторону, не выдержал взгляда.

— Человек, который видит, что твои ботинки зашиты чёрной капроновой ниткой, а обручальное кольцо у тебя затёртое. Значит, деньги домой несёшь, жене, на семью. Это правильно.

Мужик опешил.

— Только вот шоколадки ты таскаешь не семье, — я кивнул на угол его стола, где под кипой бумаг торчал уголок шоколадной обёртки. Точно такая же была на подоконнике, рядом с болтающими тётками.

Тётки прыснули, но быстро заткнулись под моим взглядом.

— Извини, дружок, тебе придется пересесть. Ну и за работу пора браться, хорош чаи гонять.

— Тут так не бывает! — выдавил он.

— Теперь бывает, — ответил я спокойно.

Он замолчал. Потом шумно выдохнул, сгрёб бумаги и пересел к батарее.

— Молодой, — буркнул. — Ещё не знаешь, куда попал.

— Мы один коллектив, — подмигнул я. — Один корабль, так сказать. Если команда с капитаном, то бури нам не страшны. Давайте учиться работать в команде.

Не успел я толком разложиться, как в кабинет ворвался взволнованный замглавы.

— Максим Валерьевич! Тут это… срочно!

— Где горит?

— Кай Метов! Через два часа! Концерт! А у нас ни афиш, ни сцены, ни аппаратуры!

Я медленно поднял глаза.

— В эту дыру — Кай Метов?

— Да! Сам Натан Леонидович сказал!

Я встал, накинул пальто. Не успел приступить к обязанностям, уже аврал на меня повесили. Не просто так меня назначили, ой не просто… Ну да ладно, разберемся.

— Поехали в дом культуры… — кивнул я на дверь.

* * *

Дом культуры был как всё в этом городке — застывший с прошлых времен бетонный гроб, с облупленным фасадом и дверями, которые могли и вылететь при хорошем сквозняке. Из-под крыши свисала ледяная бахрома, из подвала тянуло кошками и плесенью. На стене — облезлый плакат с предвыборными обещаниями губернатора области.

Я уже был здесь вчера, а теперь осмотрелся более тщательно. Внутри — как в коммунальной кухне. Пыль, запах сырости и несвежих тряпок. В зале одна акустическая колонка валяется боком, другая подпёрта железякой. На сцене прогнувшийся настил, занавес с пятнами — то ли кетчуп, то ли кровь. У сцены бродили в шалях три тетки с гранёными стаканами чая в руках и ложкой на троих, грызли сушки. На меня посмотрели, как на проверку из Москвы.

— Кто директор? — спросил я.

— Павел Аристархович! — выдохнула одна из баб.

Через пять минут появился Павел Аристархович — пузатый, в рубашке, которая трещала на объемистом животе, и с румяными щеками.

— Здравствуйте, я…

— Где сцена? — перебил я.

— Вот! — обиделся он, включив шаткую лампу.

— Ты это серьёзно? — я даже улыбнулся.

— Ну а что вы хотите, простите… Вы?

— Максим Валерьевич. Новый начальник культуры. — Где афиши?

— Типография подвела… — замямлил тот.

— Где аппаратура?

— Часть сломалась, часть в спортзале, там свадьбу играть будут, напрокат им даём, чтобы хоть как-то денег на кулисы заработать…

— Понятно.

За следующий час я поднял на уши всех.

— Павел Аристархович! Так, смотри сюда! По сцене — половую доску закрепить, занавеску через утюг, в туалетах убрать ведра, аппаратуру стянуть хоть из школы, хоть из горсовета. Уборщицы пусть метут и заодно занавес заменят. Ткань нужна… И всё это — за час, максимум два. Время пошло.

— Но…

— Выполнять.

Начали бегать, суетиться и даже работать.

Через час зал уже был похож на зал, а не на приют для бездомных. Тетки побежали за гобеленом, нашелся в подвале с реквизитом подходящий кусок ткани для занавеса. Аппаратуру кое-как наскребли в соседней школе — одна колонка советская, вторая «Генерал саунд» из магазина «Эльдорадо». Звук — как из дырявого ведра, но хоть работает.

Павел Аристархович трясущимися руками вытащил из кармана мятый конверт и виновато сглотнул.

— Вот это на оплату.

— На оплату чего? — я даже не сразу понял.

— Каю Метову. Три тысячи рублей.

— Вы издеваетесь?

— Простите… В смысле?

— Ты мне хочешь сказать, что звезда Российского масштаба едет в твою, то