Кредо инквизитора II - Алексей Михайлович Рутенбург

исчезновения, лишь через несколько секунд он остановился, и начал искать меня перед собой. Кинулся вправо, потом влево, только через минуту он-таки додумался повернуться и обнаружить меня сзади. Я не двигаясь сидел на земле, положив на неё правую ногу и наблюдал цирк одного актёра. Ну, что за дурак? Ведёт себя, как лишённая всякого разума, раздразненная запахом крови тупая хищная скотина. Что-то здесь совсем не так. Я чувствовал себя как психиатр, изучая пациента, ну, честное слово. О, чудо, неужели до него дошло, что я ушёл из-под его бешенных копыт уже как минуты три назад. Пыхтит, смотрит, рычит – как нам не нравится, что нас оставили в дураках. Ты – не Шурик, я это чувствую. Тогда, что же ты? Вроде как, ситуация должна меня напрягать, а я сижу, не шалю, зеваю. О, побежал…

Грозно втаптывая невидимого своего врага в землю, круша и ломая всё на своём пути, этот аут снова летел на меня. Я встал, отряхнул пятую точку от земли, посмотрел на него, тяжело вздохнул и ждал. Идиот. Когда Шурик оказался в метре от меня, я без всякого труда, спокойно контролируя ситуацию, сделал выпад влево, убрал корпус на левую ногу, сделав её опорной, а правой, как косой сбрил его по коленям. Его тушка, встретившись с преградой на пути, в виде моей ноги, стремительно полетела лицом вниз. Плюхнулся он, не дай бог каждому, лежал мордой в грязь, фыркал что-то, кряхтел. Я спокойно повернул озлобленного Шурика на спину и прямым ударом влепил ему в нос, отправив в недолгий нокаут. Ну, минут тридцать он не будет мне мешать. Далее снял с остатков Бахи и водителя ремни, и наглухо связал ноги и руки этому злодею.

С ним разберусь позже. Сейчас главное, что я остался жив в этом жестоком, кровавом балагане, а, значит, надо это дело перекурить. Упав на землю рядом со связанным пленником, я достал из левого кармана куртки пачку и закурил. Ужасно раскалывалась голова, и сил не хватало даже на нормальную затяжку – моментом пробивало в голову настолько сильно, что в пору было визжать. От этой невыносимой боли я зажмурил глаза и откинул голову, направив ломившие глазницы вверх к спокойному небу.

***

В лицо подул прохладный ветерок, и я улыбнулся, дышать стало легче и неожиданно отпустило голову, боль исчезла. Лёгкость, словно минуту назад ничего и не ломило. Открыв глаза, я дёрнулся от неожиданности, вскочил на ноги и выхватил из ножен меч. Передо мной стоял инквизитор. Я осматривал его, как диковину: старые, рванные, потёртые джинсы, кирзовые сапоги, чёрный свитер и длинный кожаный плащ, длинные тёмные волосы, убранные в хвост, и бандана, трёхдневная щетина, зелёные глаза, острые уши, слева ножны и очень недурной меч – серебряный двуручник, чья мощь настолько велика, что с удара могла перерубить любую тварь пополам. Сейчас с такими не ходят, в моде мечи, с которыми можно управляться одной рукой, да и в кирзовых сапогах почти никто не рассекает сегодня. По всему было понятно, что передо мной стоит боец прошлого десятилетия, а, может, и прошлого столетия.

– Почему ты не убил его, ведь он желал твоей смерти? – Грубым голосом спросил незнакомец. Я его и не слышал, всё ещё разглядывая и думая, как он появился совершенно беззвучно и вообще, как я его не учуял и до сих пор не чувствую, но вижу. – Почему ты не убил того, кто желал твоей смерти? – Повторил пришелец.

– Я не желал его смерти и мне показалось, что он не по своей воле хочет моей, – спокойно ответил я.

– Ты – добряк. Это может сыграть с тобой злую шутку. Однако, ты прав.

– В чём? Кто ты? – Удивлённо поинтересовался я.

– Не он хотел твоей смерти…, – я встрял в его ответ, встав в готовности к бою.

– Не он, а ты?! Ты хотел моей смерти? – Руки крепко сжали верный меч.

– Ты – добряк и глупец, – покачал головой незнакомец.

– Тогда кто ты? Что здесь происходит? Чего тебе нужно? – Я давил на своего собеседника.

Инквизитор засмеялся, присел на корточки и посмотрел на меня.

– Я здесь живу.

– В каком смысле «живу»? В поле что ли? – «Как здесь вообще можно жить? Творится чертовщина какая-то».

– Не торопись с выводами. Водку будешь? – Улыбнулся он.

Ну а почему бы и нет, я после такой весёлой прогулки сейчас грамм сто бы принял на душу населения.

– Давай.

– Пошли со мной, – сказал незнакомец.

– Куда? – Дёрнула в моей голове неприятная мысль.

– Да недалеко, пальцем покажу, где земельку убрать надо.

– Не понял? – «Какаю к чёрту земельку? Что опять творится?», думал я. Всё это мне не нравилось.

– Такую земельку. Пошли.

«Я сказал это вслух? Вроде, только подумал».

– Да подумал ты, подумал, пошли, говорю.

– Как ты читаешь меня? Кто ты? – Я был в растерянности. Что это за старый прохиндей?

– Я же сказал, не торопись, а под рюмочку и разговор можно будет вести. Не переживай, если б я хотел тебя грохнуть, то давно бы это сделал.

И то верно. Ладно, на свой страх и риск я последовал за инквизитором. Прошли мы, правда, не так далеко, метров на сто всего. Инквизитор показал пальцем на бугорок и сказал, чтоб там я аккуратно убирал землю. Я встал на колени и ножом тихонько, неглубоко начал протыкать дёрн, потом руками откидывал в сторону. Очень быстро мой нож встретил препятствие.

– Да, в сумку попал, доставай её, – убедительно сказал мужчина.

Убрав ещё землю, я заметил человеческую кость и остановился.

– Тут скелет. Кто это? – Настороженно напрягшись, спросил я.

– Это…, – усмехнулся инквизитор. – Это я.

Я молча встал, подошёл к незнакомцу и медленно рукой провёл по его телу в области живота. Проходящей через его тело руке было тепло, немного кололо в пальцах, чувствовалось присутствие электроэнергии.

– Ты – привидение…, вот почему я тебя не почуял, – это было не очень радостное известие для меня, но что делать, не злиться же на то, что ты не можешь изменить.

– Ты прав. Доставай уже водку, следопыт хренов, – крикнуло на меня привидение.

Никогда не думал, что привидения могут выходить на контакт с людьми, сколько раз мне говорили, не путай их с призраками. Привидение – это информация, записавшаяся на пространстве других измерений, но с помощью какой-либо энергии способная частично проявляться в нашем измерении. Это когда-то жившие люди, с которыми связанны сильные события, повлиявшие на ход истории, на жизни других людей. Такие сильные вещи оставляют след в памяти