Князь тьмы по призванию! Том 2 - Focsker

тот ещё красавчик, прям как я в молодые годы. Помню, как сразу с четырьмя крутил, как троим бабам по малышу забамбенил, и только одна узнала… Вон, «цветок мой розовый», вычислила меня. Сказала или на плаху, заявит об изнасиловании, или под венец. Уже двадцать лет вместе, с того дня ни на одну бабу так и не встал…

— Прям не встал? — Я не поверил, а дед рассмеялся.

— Да конечно встал, я ещё семерых в походах обрюхатил. Хе-хе, так и не попался, вот и тебя дурака маскироваться научить хочу. Ты ж фамильяр с лицом дамского угодника. За такого бабы готовы перегрызть друг друга. Нужно быть осторожным, если обозлятся, за яйца возьмут так, что оторвут вместе с корешком.

Да, дедок и вправду забавный. Врёт много, приукрашает, но забавный.

— Не возьмут, в руку не влезут. — Отвечаю я.

Исконно мужественная, грубая хрипота придавала голосу деда некоего шарма. Уверенность, прямота и уважение собеседника пришлись мне по нраву. Он много кичился, много говорил, а я просто слушал, как радио. Именно эта черта, говорить ни о чём, и сделала нас с первого личного общения хорошими знакомыми. Мне нравилось его общество. Дед, не знаю, кто ты… А, впрочем, сейчас узнаю.

— Люциус, — протягиваю руку.

— Сайрус Три ноги, — жмёт мне кисть дядька.

— Что-то третьей ноги не видно, на войне потерял?

— Поверь, малой, она на месте. — С физиономией победителя заявляет дед, после чего мы оба начинаем ржать как дегенераты. Да… Бабы, члены, измены, пьянки и плохие дела. Я рос в этом всём, в именно таких вот, дебильных, грязных и ублюдских беседах. Чему может научиться мелкий засранец у старого барыги, купившего стыренную магнитолу? Да ничему хорошему. Мы видели, как они хорошо живут, как бухают, щупают дорогих шлюх и хотели так же. Потому не стремились к большему, просто делали, что могли, при этом стараясь не попадаться. Из всей компании мелких воришек повезло лишь мне, самому сильному и быстрому, что нашел себя в спорте, а не в «навязанных удовольствиях». Кто-то помер от передоза, кто-то сел, кто-то самовыпилился. Но не старики из ломбардов были виной тому, а мы сами. Вот такого вот скупщика, подкармливавшего меня межу соревнованиями, я видел в Сайрусе. Легко и просто, я сразу нашёл подход к деду, а тот легко втёрся в доверие ко мне. Мы немного поболтали, ровно столько, сколько позволила его Жозет. Там дальше мужик стал шелковым, героем отцом, добропорядочным гражданином и Егерем с заглавной буквы, и плевать, что было до этого.

— Люциус, милый, надеюсь, этот старый проходимец говорил с тобой исключительно об армии. — Глядя на меня испуганными глазами, вытирая с жирного лба пот, ворчит женщина. Походу она знала о грешках своего мужа.

— Исключительно о воинском ремесле, стражах и том, как нужно держаться в светском обществе. — Склоняю голову перед «старостью» я.

— Да? Не похоже на моего Сая. Хорошо, пожалуйста, позаботься о Катрин. Она впервые вызвана в столь высокий свет с… — старуха наклонилась ко мне, подставив ладошку, шепнула, — со дня свадьбы с тем выродком. Она ещё молодая, красивая, негоже такой бабе одной куковать. Помоги ей… — Явно намекая о необходимости подыскать мужа, говорит старуха.

— Обязательно помогу. — Делиться с кем-то Катрин? Вы что, сума сошли… Я не буду ни с кем делить Катрин. Она моя, и так будет до тех пор, пока сама не найдёт своё счастье. Извините, я эгоист и точно её просто так не отдам. Не хочу.

— Рассчитываю на тебя, Люциус. — С глазами полными надежды, сжимая мою кисть в двух своих мозолистых руках, говорит бабка.

— Сделаю всё, что в моих силах. — Вру прямо в глаза я.

На пороге появляются Ария и Катрин. Платья роскошные, но залежавшиеся, утратившие цвет. Со второго этажа, королева этого дома, блондинка с прекраснейшими грудями спустилась словно богиня с олимпа. Вот только дочь её, уставшая, сонная, наступив на длинное, явно не по размеру сшитое платье едва не навернулась с лестницы. Даже я мог не успеть, но Шалли всё видела, за всем наблюдала и помогла подруге, придержав ту за локоток.

— Выше ножку, вы ведь в туфлях, а не лаптях. — Говорит Шалли, от чего Ария краснеет. Ей стыдно, но, повторяя за Шалли, она быстро учится. Гадкий утёнок постепенно становится лебедем.

Девушки спустились, слегка покрасовались платьями у небольшого зеркальца, при этом обсудили схожесть и простоту своих одноцветных нарядов. Тускловатые и слегка мрачноватые, готика сейчас набирала популярность в Бавонии, и два темно-серых банта, предложенных Шалли, пришлись моим женщинам по вкусу. Две прекрасные голубоглазые блондинки, истинные арийки, во всём своём великолепии.

— В этом невозможно ходить. Ещё и грудь, этот вырез, мама, мне не нравится… — Жалуется Ария. И тут она скорее всего жаловалась на то, что, по сравнению со старшей, с теми молочными долинами, Арии просто нечего показать.

— Всё должно быть в идеальных пропорциях. — Успокаивает Арию Шалли и злобно косится на Катрин, — мы ведь не просто так одели корсет, он должен подчеркнуть красоту минимализма, а не излишек жи… — Когда девочки проходили мимо, ущипнул вампиру за зад, не дал оскорбить Катрин. Хозяйка дома заметила то, что я дернулся в сторону Шалли, но сделанное мной не увидела, от того только сильнее расплылась в наигранной улыбке, да рученьками своими ещё выше приподняла и без того величественную грудь.

Вампиршу чуть не разорвало от негодования.

Дилижанс с охраной в числе шести всадников прибыл ровно в назначенное время. Мои девушки не спали вторые сутки, волнение от грядущей сделки поддерживали их в определенном тонусе. Они устали, но сделать самый важный в их жизни шаг ещё способны.

Что ж, вперёд, навстречу мечте, деньгам, славе!

Глава 4

Дорогие костюмы и роскошь — пыль в глаза простым смертным. Чтоб ослепли, чтоб не видели того, что прячется за всей этой роскошью и наигранными улыбками. Власть, деньги, кровь… За каждой расписной тарелочкой, за каждой серебряной вилочкой, красивым костюмом и безделушкой на теле «великих господ» кроется человеческая боль. У входа в заведение, ожидая своих покровителей, томилось три десятка вооруженных до зубов воинов. Часть наёмники, такие, коим академическая стража и в подметки не годится. Вторая часть, удивительно и невероятно — рабы, заклейменные. Как я и предполагал, эти