Справочник существ община г. Тальска - Анна Александровна Никода

— Ах ты ж… — выдохнула она, падая на стул и прижимая руку к сердцу. Оно колотилось так, что грозило выпрыгнуть. — Ты откуда взялся?

Судя по кошачьей морде, он мог бы задать тот же вопрос. Очевидно, он прыгнул на нее — отсюда и мерзкий сон.

Соня дотянулась до банки с компотом, дальновидно оставленной на столе, и сделала несколько нервных глотков. Кошмар все не шел из головы — при всей сюрреалистичности он ощущался слишком реальным, как и сопровождавшие его эмоции. Ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и всерьез задаться вопросом кошачьего появления.

Дверь в сени была слегка приоткрыта, оттуда сквозило стылым предутренним воздухом. Входная дверь тоже была открыта — хотя она точно помнила, что закрылась на все замки.

Нехорошее предчувствие заставило заглянуть в комнату к бабуле и не обмануло — кровать была пуста, одеяло валялось на полу.

Голова работает, говорите⁈ Подхватив с вешалки старую куртку, Соня как была в пижаме, так и выскочила на улицу. Светать еще не начало, но в темноте уже угадывались очертания построек и главное — калитка. Она брякнула запертым замком, ключ от которого так и остался висеть на косяке у входной двери — чтобы проверить это понадобилась пара минут и Соня опять выскочила на улицу, растерянно озираясь. Кричать? Соседей перебудит, бабуля ей не простит такого позора. Вдруг она в туалет решила выйти?

Но туалет — новенький, с проведенным водопроводом — находился в пристройке, в которую можно было пройти через сени — Соня еще вчера радовалась благам цивилизации. Если только у старушки не стало плохо с памятью и она по привычке не пошла искать деревянную будку за огородом. Высоко подкидывая длинные ноги над мокрой от росы травой, девушка бросилась по тропинке вокруг дома и практически сразу остановилась — впереди мелькнуло желтое пятно света. Она пробралась через загораживающие тропинку ветки яблонь. Светило окно в старой бане — Тома говорила, что та совсем обветшала, в связи с чем и был проведен водопровод — хлопот меньше. Точно, это деменция — уверилась Соня и, старательно давя в себе раздражение решительно направилась туда. Рассохшаяся дверь с трудом поддалась и заскрипела так, что все соседи должны были проснуться как по команде. Изнутри пахнуло теплым сухим воздухом. Он так густо пах травами, что она даже отшатнулась в первую секунду, но потом вдохнула поглубже и нырнула внутрь.

На подоконнике стояла свеча. От порыва воздуха из открытой двери пламя затрепетало, тени заплясали вместе с ним — по потолку, с которого на веревках свисали пучки всевозможных трав, по полатям, на которых стояли какие-то бутылки, банки и махонькие, поблескивающие в свете свечи, флакончики, а кроме того, лежала большая разделочная доска и нож.

И посреди всего этого, невесть как вписавшись между остывающей печкой — ее теплый бок Соня ощущала локтем — полатями и выставленными вдоль маленького окошка ведрами с водой лежала бабушка. Неподвижное лицо походило на восковую маску и Соня со страхом подумала — всё. Но пульс, хоть и слабый, бился, а пол был холодным, поэтому она с неизвестно откуда взявшимися силами подхватила старушку (легкую то легкую, но оторвать ее от земли оказалось непросто) и торопливо понесла в дом.

Понадобилось полчаса — жуткие, страшные полчаса — чтобы привести бабушку в чувство. Рана снова кровила, а следы уколов на худеньком прозрачном запястье выглядели еще больше и уродливей, чем она помнила, посинев по краю и багровея к центру. Молясь про себя, чтобы это не было инфекцией, Соня промыла и обработала обе раны, аккуратно перевязала запястье. Затопила печь — ей казалось, что живое тепло поможет лучше, чем газовое отопление, хоть это, наверное, было глупостью. Руки помнили, что нужно делать — а ведь в последний раз бабуля ее учила еще в детстве! Когда она открыла глаза в них сперва не было ни проблеска узнавания — Соня с замирающим сердцем прошептала:

— Бабушка… Это я, Софико. Помнишь? — она даже назвалась так, как звала ее только Нина Георгиевна. Соседка вон тоже вспомнила, хотя мать и злилась, для матери она всегда была Софьей.

В голубых выцветших глазах мелькнул проблеск узнавания, а на сухих тонких губах — намек на улыбку. Затем глаза снова закрылись, но теперь уже старушка спала — дыхание стало ровным, пульс тоже, только бледность никуда не ушла, давая понять, что самое страшное ходит где-то рядом, не отступило еще окончательно.

Соня мстительно закрыла двери на все замки и села на стул возле бабушкиной кровати, готовая защищать ее от чего угодно, будь то хоть деменция, хоть ночные кошмары. Светало.

Глава 3

Утром Соня проснулась от солнечного зайчика, обосновавшегося на ее лице. Звонко чихнув, она подняла голову, привычно в первые секунды не понимая где находится, а затем вспомнилось все разом — и приезд, и больница, и ночные приключения. Сердце упало.

Но вот на кухне что-то зашуршало, грохнуло и раздалось громкое гнусавое мяуканье, а затем шепот:

— Ну что ты, Барсюша, не буди мне девочку… На, на, иди ешь…

Успокоив скакнувшее к горлу сердце, Соня выдохнула и направилась на кухню. Видимо, Нина Георгиевна проснулась давно, потому что на столе в миске, прикрытой полотенцем, уже расстаивалось тесто, сам стол и все вокруг было усеяно белым мучным налетом. На подоконнике стоял свежий букетик первых ромашек с еще поблескивающими каплями росы на лепестках, а сама Нина Георгиевна стояла у газовой плиты, помешивая что-то в кастрюле и держа руку над сковородкой. В воздухе терпко пахло простоквашей и дрожжами — бабуля всегда заводила тесто на кислом молоке и этот запах мгновенно окунул Соню в детские воспоминания, вызвав на губах улыбку. Все, что случилось ночью, вдруг показалось сном — страшным, но не реальным.

Сковородку сочли достаточно прогревшейся и на нее, зашипев, полилась первая порция жидкого теста. Блины!

«Барсюша» с утробным урчанием маленького трактора жевал что-то в углу возле печки.

— Проснулась? — заметив ее, Нина Георгиевна ловко перевернула блин, а затем перебросила его на тарелку и гусиным пером обильно смазала растопленным сливочным маслом. — Садись, завтракать будем.

Левую, перебинтованную руку она тем не менее берегла и это напомнило Соне, что болезнь никуда не ушла. Может быть отступила, но когда теперь вернется?

Тем не менее она не стала портить утро и, умывшись, вернулась за