Трафт 4 - Виталий Конторщиков

Выхода на Альфов он не имел, и вся эта ситуация безумно напрягала, правда, до сегодняшнего утра, утра, когда она превратилась в катастрофу.

Его стражи, выпестованные из лучших бойцов, только что объявили ему ультиматум, с требованием разобраться в ситуации. Все его угрозы не возымели действия, а когда он начал грозить расстрелом за неподчинение, его просто хорошо избили, оставив валятся в луже крови, прямо рядом с правлением.

В таком виде он и дополз до парапета, где к нему и присоединился второй участник состоявшейся беседы, правда он был пьян, просто вдребезги пьян.

-- Что ты ржёшь Иван, -- слегка шепелявя сломанными зубами, спросил у Перегудова Войцех.

-- Ты хоть понимаешь, что это конец всем нашим планам, да и жить нам осталось похоже не долго, -- добавил Ходецкий. -- Не понимаю, кто такое мог провернуть.

Вызвав у собеседника ещё один приступ гомерического смеха, он, опустив голову замолчал.

Отсмеявшись, Перегудов повернулся к собеседнику и пьяно заговорил.

-- Ой дурак, какой же я дурак, -- вращая полупустой бутылкой он легонько стукнул ей по ноге притихшему поляку.

-- Вы два тупых и упёртых барана, пан Бургомистррр… Ты и ваш Профессор, но он я думаю выберется, -- усмехнувшись своим мыслям, Иван продолжил.

— Вот скажи мне, чего вам двоим не хватало? Золото, почёт, уважение, женщины, всё же было. В избытке, и большом. Зачем было трогать этих мальчишек? Хотя какие они мальчишки, --посмотрев на небо, Иван покачал головой.

С удивлением на лице Войцех уставился на Перегудова, явно ожидая продолжения, и оно последовало, правда, вызвав у поляка ещё большее недоумение.

-- Как же я сразу не догадался что его команда — это гарантированная смерть всем, кто встанет у них на пути, -- задрав голову вверх, Иван забегал глазами, а потом заорал.

-- Прилетай уже, мы проиграли! Надеюсь на твоё снисхождение, по старой памяти, --чуть тише, добавил он.

-- Ты совсем спятил Перегудов, или обожрался своей сивухи, к кому ты там в небеса взываешь?

-- К нему, -- качнув головой ответил Иван. К тому, кого всегда считал своим другом. И вот получилась полная дичь и мы на разных полюсах.

-- Ты знаешь кто такие «Эвы», Войцех? – дёрнув губой, спросил Иван.

-- Конечно знаю, ты сейчас о чём?

-- Тогда смотри, смотри внимательно.

Закинув снова голову к небу Перегудов, заорал.

-- Ферди! Появись! – я назвал его в честь Фердинанда фон Цепеллина, величайшего из строителей дирижаблей, -- отхлебнув из бутылки, он, наклонившись к самому уху поляка доверительно сообщил. — Некоторые даже с читают его их изобретателем, но это не точно, очень неточно, Войцех.

Поляк с пренебрежением окинул пьяного Ивана и хотел уже уйти. Но тут над их головой засверкал шарик, небольшой шарик размером с детский мяч.

Иван с умилением наблюдал за своим другом, а вот Войцех, его восторгов не разделял.

Зачем ты мне его показываешь, я, итак, знаю, что у тебя есть эта бесполезная игрушка! – брызгая кровавой слюной из разбитого рта проорал бывший безопасник Золотого города.

Пьяная улыбка умиления тотчас слетела с лица Перегудова.

-- Боже, с каким идиотом я связался, -- покачав головой, Иван заорал поляку в лицо.

-- Присмотрись! Внимательно присмотрись! Как он летает, что он делает, ничего странного не замечаешь-- глупый дурак.

Стиснув свои окровавленные губы, не привыкший к таким обращениям Ходецкий всё же посмотрел на летающего по кругу Ферда, по приличному кругу, размером более метра в диаметре.

-- Он облетает нечто боле крупное и сильное, но явно ему родное, -- зашвырнув пустую бутылку в кусты прошипел Перегудов. Кто это может быть а Войцех? И главное, что он может и кто его друг?

Посмотрев, на дёрнувшегося за новым золотым пистолетом поляка, Иван снова заржал, указав глазами на ощетинившуюся всем своим загривком, золотистую лису. Что уже охраняла, или сторожила, бывшего безопасника Золотого города.

-- Пойду каяться, просить и каяться, прощай Ходецкий, прощай.

Площадь перед зданием Мэрии или правления, уже полностью заполнилась людьми Золотого города, все ждали каких-то событий, объяснений, недовольно поглядывая в сторону безучастно сидевшего в сторонке Холецкого. А он так и сидел, повесив голову не в силах взглянуть в глаза собравшимся на площади людям.

Тень, от изящного дирижабля пробежала по лицам сразу примолкших людей. Широко улыбаясь, воздав руки к небу, на толпу взирал их радетель и спаситель. Профессор Канорский, сиял всеми своими зубами и радостно кричал, о любви ко всем и каждому.

Толпа взревела, потянув руки к своему кумиру и благодетелю, правильно уловив, что их недолгое пребывание в тревоге за завтрашний день уже закончилось.

Лишь на секунду, уста благодетеля и спасителя собрались в печальную складку, а глаза тревожно посмотрели сверху на сидящего совсем в одиночестве Войцеха Холецкого, но на него у Профессора тоже имелись планы. Вернее, ему уже сказали как с ним следует поступить.

Стража расслабленно стояла на стенах, прекрасно понимая, что власть сменилась и теперь их достаток полностью зависит от неспешно спускающихся на землю людей.

Отлепив своё тело от дерева, я огляделся.

Наш дирижабль, уже как час улетел. Отвозя Профессора обратно в город, и не его одного. С ним летел наш командир, а ещё Орк с аналитиком и Людмила Перегудова. Именно она украдкой помахала мне на прощание, послав сомнительный воздушный поцелуй.

В городе ликование, но пока не будут подписаны все нужные нам бумаги наше войско не откроет проход людям на работу. Да и вообще, я подумываю оставить наших лисичек в городе на постоянной основе, привязав их к той же Людмиле. Благо ей разрешение на это действие было получено ещё вчера.

Их у нас осталось десяток, и пускай они не столь многофункциональны как Лесные крысы, но их размеры и стать, может легко устроить небольшой Армагеддон в Золотом городе. А подзаряжать их «правильным» эфиром будут время от времени наши «Эвы».

Незаметно наступил вечер.

За день я успел помотаться по округе, пленив пару десятков небольших, но очень мясистых животных напоминающих барсуков, только размером с поросят и зубами как у лошади. Не знаю