Бойтесь своих желаний - Филантроп

Земля вздымалась грудью, втягивая воздух — пропитанный ароматом хвои и полевых растений. Реки пели, переливаясь рыбьей чешуей под солнцем, а леса стояли как часовые.

Всё изменилось, когда пришли они…

— Зачем!? Спрашивал я пустоту, вонзаясь когти в кору дерева, испещренную метками топора. — Для чего ты создал их Господь? Чтобы они жрали твое же творение?

Никто не сможет ответить.

Бог умер.

Сдох, захлебнувшись соплями новорожденных людей, что плодились как крысы в подполье. Его кости сгнили под асфальтом, а душу растоптали гусеницы танков. Фауна лично видела, как небо разверзлось в годы ангельских междоусобиц и дождь из пепла неделями выжигал последние ростки пшеницы.

Люди…

Проклятые паразиты.

Жаль, что не сдохли до конца…

Они вгрызаются в плоть планеты, как черви в труп.

Моря отравлены судоходством, платины душат реки за горло, а от лесов остаются торчащие пеньки.

Вот и все достижения цивилизации…

Нефтяные вышки плюют в небо ядом и ради чего? — Чтобы сжечь черную жижу в двигателях, которые везут их в никуда?

Они же сука за сотни лет своего существования так и не выяснили зачем вообще рождаются!

Неужели, чтобы потрахаться и передать эстафету следующему?

— Самые умные существа… Усмехаюсь я, наблюдая, как бывший учитель в рваном пальто ковыряется в мусорном баке. Его руки трясутся, выуживая объедки. Его сыновья давно похоронены. Один наложил на себя руки из-за неразделенной любви, другой попал в плохую компанию и исколол ноги дезоморфином.

А встречаются ли среди них те — кто не прожил жизнь в холостую?

Если присмотреться к современным детям — то нет.

Нынче их непонятно зачем рожают.

Пьяные подростки сношаются и выбрасывают детей в нищету. В нищете, насилии и вседозволенности — взращивается бракованное поколение. Практика показывает — с таких редко вырастает что-то хорошее.

Государство еще не придумало как их законно утилизировать и просто строит тюрьмы, которых в будущем станет больше чем поликлиник и театров.

Мне их не жалко…

Если они могут сжечь щенка в микроволновке ради смеха — почему я должен моргать, когда их облитые бензином тела вспыхивают?

Если рубят лес — пусть будут готовы сами стать дровами.

Всё честно.

Стал ли я монстром? — Внешне уж точно…

Клыки отрастают и затачиваются с каждым днем.

А впрочем когда небо затянуто смогом, а в реках плавают мертвые рыбы с пластиком в жабрах — какая разница, кто ты?

Я просто последний хищник в пищевой цепочке, которого призвали очистить эту помойку…

Санитар леса.

Не лесничий, не защитник — санитар. Тот, кто вырезает плесень, пока она не съела всё живое.

— Ты не понимаешь, да? Спрашиваю у вороны, сидящей на обугленной сосне. Она согласно каркает и улетает.

Да, понимаю…

Кто-то должен стереть эту грязь с лица земли.

Первыми под удар попали хулиганы и малолетние ублюдки, что пинали щенков ногами в рваных кедах. Их крики и мольбы о спасении — музыка для моих кошек.

— Рви! Шепчу я и собаки грызут.

Кости хрустят, как сухие веточки.

Клочья мяса летят в грязь, и я вдыхаю медный, сладкий запах крови…

— Почему ты так поступаешь? Почему просто не обратится в органы опеки и не почитать им парочку лекций о морали? Мог бы кто-то спросить.

А почему они ломали лапы воробьям?

Ответ один — потому что могли и знали о безнаказанности.

Теперь и я могу и знаю…

Я чувствую беды за километры…

В горле першит, когда где-то скулит собака, выброшенная в колодец. В висках стучит, когда котёнка топят в ведре…

Их боль — моя боль.

Их страх — мой гнев!

— Ты становишься зверем… Шепчет во мне остаток гадкого человека, но я глушу этот голос.

Стоит улыбнуться и зубы режут губы.

Когда бегу — хвост бьет по бедру.

Уши ловят каждый стон — из подвалов и квартир, где люди играют в богов.

Один из недавних случаев…

Кошка. Её вопль резал ночь, а соседи просто включили музыку погромче…

Я стоял под окнами и слышал, как её швыряют о стену.

— Нет… Прошипел я. — Ты не умрешь сегодня.

Стая была наготове. Ротвейлер-мутант, чьи клыки пробивали бетон, вырвал дверь одним укусом. Мы ворвались в квартиру. Там было двое — парень с татуировкой “love” на шее и девчонка в безобразном макияже, снимающая всё на телефон.

— Ну привет… Вы любите весёлые видео?

При виде клыкастого мужчины они попятились назад…

Кот, окровавленный, но живой, забился под диван.

— Сейчас будет хит… Захихикал я, и псы кинулись.

Парень заскулил грустнее котенка, а девушка обронила телефон. Я смеялся….

Это уже давно не смех человека — это рёв зверя, который наконец сорвался с цепи.

— Лови его голову. Сказал я, подбрасывая откушенный кусок мяса, который она когда-то любила целовать в губы.

— А теперь прополощи в стиральной машине…

Она плакала… Умоляла… Рвала на себе волосы, а я смотрел как псы доедают останки…

Кто я теперь — спаситель или монстр?

Ответом стал тихий мурлыкающий звук из-под дивана…

Котёнок, дрожа вылез и ткнулся мордой в мою окровавленную ладонь…

Я устраивал рейды в ветеринарные клиники…

В этих стенах пахнет ложью.

Усыпление из жалости — так они называют убийство старых псов, чьи хозяева устали заботится о “члене семьи”. Они говорят — Кастрация ради здоровья. А сами бегут к шлюхам

Если у человека в свои сорок лет нет никого кроме собаки — то это законченный неудачник, не сумевший создать семьи и вырастить детей.

Первой под горячую руку попала клиника — Лапки.

Девчонка-ветеринар с розовыми волосами улыбалась на сайте с припиской — мы любим ваших питомцев.

Любила… пока не вскрыла кошке живот, чтобы вырезать котят… — Слишком много… Говорила она.

— Слишком много!? Зарычал я, ломая дверь. — Теперь давай посчитаем твои органы.

Она сильно кричала в момент, когда я засунул в пах консервный нож и выпотрошил её как селедку. — Почувствуй, какого это… Когда тебя лишают выбора. Её коллега — толстяк, обмочился через дырочку в промежности, после того — как я оскопил его тем же скальпелем, которым он резал яйца псам.

Больные звери выздоравливали рядом со мной.

Не знаю — как.

Может, моя ненависть — лучшее лекарство. Раненный пёс с перебитым хребтом вставал на лапы, едва коснувшись моей руки.

Бродячий кот, отравленный крысиным ядом, выплевывал чёрный ком и шипел на врачей.

Питомникам тоже досталось…

Владелица — дама в норковой шубе, рыдала, умоляя отпустить её…

— Я спасаю их от улицы! Визжала она, пока собаки тащили её в клетку.

— Спасаешь? Переспросил я, показывая