Пещера - Геннадий Петрович Авласенко

– Точно! – подтверждает Жорка, потом, подняв голову, смотрит на солнце. – Даже больше…

Никаких шансов на спасение у Наташи уже не было. Ни одного, ни малейшего даже шанса на спасение…

– Жорка! – говорю я почти спокойно, хоть голос мой предательски вздрагивает. – Как же вы бросили её там… одну?

– Кого? – Жорка удивлённо смотрит на меня, потом до него доходит. – Да чёрт его знает, как оно получилось! Вот только что была… сам видел – и как сквозь землю! Но этот, с клыками, её не утащил, это точно! Это я сам видел!

– Трусы они, вот и вся единственная причина! – это, оказывается, Лерка успела уже выйти из пещеры и теперь стоит, прислушивается к нашему разговору. – Разве это мужики?! Тряпки паршивые!

Жорка густо багровеет и начинает что-то невнятно бормотать, как бы оправдываясь. Я же смотрю на Лерку и вспоминаю вдруг всё то, что говорил мне о ней Витька.

– Спасибо, Лерка! – внезапно вырывается у меня искрение, от всей души слова благодарности. – Если бы не ты тогда… В общем, спасибо!

– Кушайте на здоровье! – бросив на меня презрительный взгляд, отвечает она с каким-то насмешливым полупоклоном. – Только не подавитесь случайно!

Да, Лерка осталась Леркой, и в наших с ней взаимоотношениях ничего ровным счётом не изменилось.

Из стихов Волкова Александра

Я прожил жизнь

греша

и не греша…

Моя душа

не стоит ни гроша.

В ней смех,

и грех,

и прочая мура…

Моя душа

чудовищна стара!

Ей миллионы лет,

моей душе,

Она уже почти на рубеже!

Да не почти…

Ей только шаг шагнуть,

и всё…

Её обратно не вернуть…

Не повернуть

движение реки

движеньем

человеческой руки…

* * *

Опустившись на колени возле самого входа, Лерка начинает старательно раздувать кучку серого пепла, которую я только сейчас приметил.

– У вас и огонь есть? – вновь обращаюсь я к Жорке. – Как добыли?

О Наташе я решаю молчать. Ни слова, ни полслова не скажу, не произнесу я больше о Наташе. Потому как ни исправить, ни изменить хоть что-либо из того, что произошло, не в моих силах.

Потому, что Наташу уже не вернуть…

И Серёга…

Надо бы сходить к нему…

– Огонь – это всё она! – Жорка кивает в сторону Лерки. – Мы бы и не додумались. Представляешь, два часовых стекла, вода промеж ими… и вот тебе, нате, пожалуйста! Лерка! – поворачивается он к ней. – И откуда ты всё это знаешь?

– В школе училась.

Лерка уже успела раздуть огонь, и теперь она осторожно, по одной, подсовывает в него тоненькие сухие веточки.

– А не рановато? – произносит Жорка озабочено. – На ночь хватило бы…

– Ещё сходим. Или ты устал, бедняга?

– Да я ничего… Надо – сходим! Понимаешь… – Жорка вновь поворачивается в мою сторону, видно, что ему здорово не по себе. – Ты не думай, что мы вот так, сразу, ушли. Мы долго кричали, звали. Больше часа, наверное…

– Трусы вы! – с презрением констатирует Лерка, не глядя даже в нашу сторону. – Кричали, звали… И как это вы ещё кричать не побоялись, а?!

– Так мы же… – начинает, было, Жорка, но, не договорив, вновь умолкает.

– Что, вы же?! А, может, она в яму какую упала… может, ногу подвернула или ещё что-то стряслось! Я ведь предлагала пойти, поискать в лесу! Тебе конкретно и предлагала… трусу тому и предлагать бесполезно было… И что ты мне ответил тогда? Ведь тоже сдрейфил?

Жорка тяжело и обиженно сопит, но ничего на это не отвечает.

– Ладно, проехали!

Лерка встаёт, поправляет курточку.

– Пошли!

Жорка послушно поднимается, и они снова идут куда-то вниз, за валуны.

– Я с вами! – говорю я им вдогонку и пытаюсь встать, но Ленка тотчас же хватает меня за руку.

– Не пущу! – решительно заявляет она. – Куда тебе идти!

Лерка оборачивается, некоторое время исподлобья смотрит на нас.

– Огонь посматривайте. Да веток помногу не бросайте, так… чтобы не погас только…

И они с Жоркой исчезают за каменным нагромождением.

А мы с Леркой остаёмся вдвоём.

– Господи, Санечка! – Лерка вновь припадает лицом к моей груди. – Санечка!

В это время из пещеры выходит Витька. Увидев нас, он останавливается в какой-то странной нерешительности, потом всё же подходит, садится рядом с Ленкой.

– Ну что? – спрашиваю я. – Как он?

– Так же!

Услышав Витькин голос, Ленка чуть вздрагивает и немного отодвигается от меня. Теперь она сидит между мной и Витькой… как раз посередине. А голова моя вновь начинает болеть и сильно кружиться, в левое плечо словно раскалённые гвозди вбивают… и ещё я не могу не думать о Наташе… ни о чём другом я сейчас не могу думать…

– Жрать хочешь?

Очнувшись, наконец, от тягостных своих раздумий, я недоуменно смотрю на Витьку. О чём это он?

– Ну, чего смотришь? Я спросил: кушать хочешь? Ам-ам желаешь? Сейчас принесу.

Он неторопливо встаёт, вновь скрывается на мгновение в пещере. Выносит из неё два каких-то бананоподобных плода, огромных, по полметра каждый.

– Держи! Вполне съедобные… проверяли…

– Не хочу!

Удивительно, но я и в самом деле не хочу есть. Мне даже думать о еде не хочется почему-то…

– Дело хозяйское! – говорит Витька. – А, может, поешь всё-таки?

Я ничего не отвечаю.

– А ты? – обращается Витька к Ленке. – Будешь?

Ленка смотрит на меня и тоже ничего не отвечает.

– Ладно!

Витька неторопливо обдирает один из плодов, начинает его жевать. Жадно, шумно, с каким-то неприятным сопением. А Ленка незаметно наклоняется к моему уху.

– Иди за мной! – шепчет она, жарко дыша мне в ухо. – Только тихо! И никому ни слова, понял?!

Я так ничего и не понял, но на всякий случай кивнул. Может, потом пойму…

– Ну, всё, я пошла! А ты догоняй!

Ленка встаёт, медленно, не спеша, идёт куда-то вверх по тропинке или чему-то очень на неё похожему. Дождавшись, пока её тоненький силуэт исчезнет за поворотом, я тоже поднимаюсь и обнаруживаю, что Витька уже успел меня опередить.

– Ты куда? – с некоторым даже беспокойством осведомляется он. – Чего встал?

– А ты чего? – вопросом на вопрос отвечаю я.

Витька лишь молча пожимает плечами и так мы некоторое время стоим друг против друга… стоим, смотрим друг другу в глаза… до тех самых пор, пока Витька первым не отводит взгляд.

– Не надо, Витёк! – говорю я тихо, почти шёпотом. – Не советую! Лучше сядь!

Витька послушно садится, а я почти бегом устремляюсь вслед