Одаренные. Книга 2. Лучший мир - Маркус Сэйки

Купер полагал, что ему предложат бизнес-джет. Что-нибудь хищного вида и быстрое с кожаными сиденьями и встроенными в подголовники трехмерными дисплеями.

– Нет, сэр, – рассмеялся пилот. – Это невозможно, пока у нас с визитом добрые дяди и тети из ВВС США. Вылет всех частных самолетов запрещен. Разрешается подниматься в воздух только транспортным самолетам с грузами первостепенной важности. Некоторые из контрабандистов посмелее улетают, но велика вероятность, что их собьют, вот почему мистер Эпштейн предложил этот борт.

«Этот борт» представлял собой «Боинг-737», приспособленный для доставки грузов. Сиденья внутри были удалены, иллюминаторы задраены, на одной стороне нарисован большой красный крест.

– И где же мне сесть? – недоуменно спросил Купер, посмотрев на самолет.

– Можете забраться в любой из ящиков, – ухмыляясь, ответил пилот. – Но на высоте девять тысяч метров там будет холодновато.

– Ясно. Место второго пилота.

Купер пристегнулся, подготовившись к болтанке.

Три часа спустя они все еще ждали на взлетной полосе. Купер бранился на чем свет стоит, но пилот только пожимал плечами. С этим ничего нельзя было поделать – он говорил, что им повезет, если они вообще взлетят.

Когда наконец разрешение было получено и они взлетели, Купер посмотрел сквозь стекло кабины на сосредоточение войск внизу и почувствовал, как завязывается узлом желудок. Одно дело было слушать в новостях про количество солдат, и совсем другое – видеть их живьем. Широкая дуга военной силы была нацелена в самое сердце Обетованной. Сборные бараки и ангары, ряды за рядами тяжелого оборудования, масса деловитых муравьев. Он почти десять лет назад уволился из армии, но представлял себе, что сейчас происходит на земле. Напряжение, растущее в каждой груди, нервная энергия, которая заставляет тебя желать, чтобы худшее уже случилось и ты перестал его ждать.

Пусть солдаты с этой высоты и кажутся крошечными, но это иллюзия. Истина состояла в том, что крошечным был он. Один человек с больничной койки отправляется искать в стране с населением в триста миллионов одного гения, который не хочет быть найденным. Таких иголок в стоге сена еще никто не искал.

«Слушай, хватит уже жалеть себя, начинай работать».

Он распахнул планшетник и стал читать.

Если у Эпштейна что и было, то в первую очередь информация, и время за чтением пролетело быстро. Купер пытался запомнить все, что было на Итана Парка. Родители, детство, послужной список ученого, работающего по контракту, его работы по эпигенетике, его отношения с Эйбрахамом Каузеном. Парк был явно выдающимся ученым, но, по мнению Купера, он в большей мере поддерживал и вдохновлял других, чем вел самостоятельную работу. Катализатор, протеже, обреченный оставаться в тени истинного величия. Это было полезно. Лауреата Нобелевской от таких людей, как Итан, отличает неистовая натура, важная переменная, когда дело касается предсказуемости.

Но все это время что-то не давало ему покоя. Здесь, в этой информации, был ключ, какие-то сведения, которые он еще не нашел. Он знал, что форсирование событий ни к чему не приведет, нужно только признать этот факт. И пусть его мозг работает, впитывает данные, которые служат бензином для двигателя полученного им дара.