"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20 - Борис Владимирович Романовский

брат: ежедневное повторение одних и тех же процедур с высокой тщательностью. Несложно, но ошибка может повлечь тяжёлую аварию. Особенно неприятны манипуляции с водородом и метаном, при утечке они дают взрывоопасную смесь с воздухом. В отличие от метана, используемого на Земле в быту и подкрашенного неприятными добавками, здесь он чистый, поэтому, как и водород, запаха не имеет. Концентрацию метана и водорода в атмосфере станции сообщают датчики, проверка их показаний — столь же привычное дело, как чистка зубов. И столь же творческое.

А ещё нужно вычистить и удалить накопившийся в трубках графит, проверить и заменить фильтры от микропримесей, проинспектировать систему обеззараживания воздуха, уничтожающую вирусы и бактерии, кружащиеся в воздухе.

В случае выхода «Бриза» из строя станция не превратится тотчас в непригодную к обитанию: имеется достаточный запас поглотительных патронов, а также кислорода в баллонах, есть и комплект запчастей для любого ремонта, всё можно исправить. Но авария системы жизнеобеспечения, если случится, она — ЧП номер один. Генерал Алексей Леонов, комендант станции, перепроверяет за Ксенией самочувствие этих узлов лично и ежесуточно.

Шла пятая неделя пребывания женкоманды на орбите. Леонов с их согласия рапортовал в ЦУП: все четверо справляются с обязанностями на уровне профессионалов, поэтому ротация нецелесообразна. Девушки могут остаться на полную трёхмесячную вахту. Береговой, а затем и Гагарин с Козловым поддержали. Уже поднятая в вертикаль «Энергия-1» с очередным «сапсаном» для сменного экипажа осталась незаправленной.

Такое доверие оказывалось стажёрам очень редко. Видимо, игры с американцами в гендерное равенство требовали подготовленных космонавток, а полный цикл службы на станции лучше смотрится в послужном списке.

Как бы ни была нудна работа на орбите, здесь есть свои радости и разнообразие. В том числе два визита брата, на обратном пути он оставил Ваню Лавейкина, побывавшего на Луне. Тот ожидал, что его прихватит челнок «Колумбия», везущий на Землю американских астронавтов, но ЦУП переиграл. Детальные причины изменения решения Ксения не знала, до неё долетело лишь, что на станции произошла серия мелких неполадок. Поскольку некоторые её отсеки считались чисто военными, американцам здесь не место, кроме, разве что, совершенно безвыходных ситуаций.

Теперь эвакуация Лавейкина планировалась экипажем, досрочно возвращавшимся с «Салют-13». Медики получили задание дополнительно обследовать двух человек, подвергшихся на геостационарной орбите внеплановому облучению ещё до того, как «сапсан» с ними и с Лавейкиным приземлится в Казахстане. Иван шутил по этому поводу, что большую часть своей лунной эпопеи находился в незащищённых аппаратах и до сих «огурец», в отличие от тех неженок.

Учитывая краткосрочность пребывания Лавейкина на борту, комендант определил ему минимум обязанностей. Тот, весельчак и говорун, обрадованный щедрым женским представительством в космосе, подплывал к девушкам, сыпал комплиментами, обещал сводить на Земле в ресторан. Ксения заметила, что Масютин с ревностью относится к его заигрываниям, хоть сам не сделал ни единой попытки сближения — ни с ней самой, ни с тремя её подчинёнными.

А ведь это всего недели в космосе! Когда наступит время многолетних перелётов, мужчинам и женщинам в замкнутом пространстве не избежать плотных личных отношений, и, следовательно, конфликтов. Кроме того, тут из песни слов не выбросишь, долгая изоляция порой склоняет к однополым связям даже тех, кто совершенно не предрасположен, данный феномен хорошо известен по опыту исправительных колоний. И на «салюте» порой проскакивают шуточки вроде: станция изменила орбиту, спасибо, что не ориентацию. В общем, экипажу в сотню человек точно понадобится психолог-практик.

Ксения заполнила журнал инспекции установки «Бриз» и обратила внимание: метана в камеру для пиролиза поступило меньше, чем в предыдущие сутки. Разница не столь критична, но если произошла утечка…

Она с тревогой ещё раз осмотрела индикаторы примесей водорода и метана. Нули. То есть концентрация этих двух газов ниже порога регистрации. В чём проблема?

Девушка уже собралась на доклад, но её чуткое музыкальное ухо уловило шипение. На грани слышимости, практически полностью замаскированное гудением газожидкостных и холодильно-сушильных агрегатов, а также многочисленных вентиляторов. Поступила не как космонавт, а скорее как врач — проплыла к посту медицинских обследований и вернулась к установке с медицинским фонендоскопом, взявшись прослушивать станцию как терапевт пациента. Через несколько минут нажала кнопку вызова на переговорном устройстве.

— Алексей Архипович! Лейтенант Гагарина. Прошу срочно прибыть к установке «Бриз». Нештатная ситуация.

Он появился минут через десять в сопровождении другого ветерана космоса — Константина Феоктистова. Леонов был одногодком отца, Феоктистов немного старше, из-за чего Юрий Алексеевич постоянно расстраивался: товарищи по-прежнему заняты делом, а не перекладыванием бумажек… Хоть все понимали, насколько гагаринская стезя важнее.

— Ксения, что случилось?

— Похоже на утечку метана, Алексей Архипович, — она рассказала о снижении его подачи на пиролиз. — Но прибор не видит примеси в воздухе. Или самопроизвольный сброс газа за борт?

— Из метановой магистрали нет клапана наружу, — возразил Феоктистов. — Я сам проверю.

Конечно, на борту имеется самая подробная документация, как и в ЦУП. Но у Константина Петровича память уникальная, феноменальная. Кажется, что он знает каждый проводок и болтик в сотнях тонн состыкованного оборудования. «В новых отсеках ориентируюсь хуже», — признавался он.

Феоктистов остался колдовать с установкой, Леонов велел Ксении работать далее по обычному графику, а через полчаса вызвал к себе в центральный пост. Там же находился и второй ветеран.

Генерал отключил все средства связи.

— Товарищи! Это уже пятая тревожная и труднообъяснимая неполадка за месяц. Костя, рассказывай.

— Ослаблен фланец трубопровода, вот метан и прорывался внутрь. Слух у тебя как у моего сеттера, Ксения Юрьевна. Молодец, что услышала.

Она похолодела.

— Мы могли взорваться! Но почему датчик молчал?

— Неисправен. Пломба целая, но прибор не реагирует. И успокойтесь, для взрыва нужна концентрация четыре-пять процентов. Даже до ПДК, вредного для здоровья, это меньше грамма на куб воздуха, не дотягивает. Течь я устранил, прибор заменил.

— То есть кто-то вывел из строя датчик и ослабил гайку фланца? Константин! У нас что — диверсант на борту⁈ — тихо прошипел Леонов, не желавший, чтоб кто-то подслушал их разговор.

— Датчик мог сдохнуть раньше, — пожал плечами Феоктистов. — А утечка свежая, раз только сейчас замечено снижение продуктивности разложения метана. Ксения тщательно всё записывала. И я очень сомневаюсь, что крепление ослабло само.

— Доложу в ЦУП, — принял решение генерал. — Вроде все неисправности малозначительные, одну можно списать на случайность. Ну — две. Пять ни на какого барабашку не свалишь.

— В последний месяц на станцию в порядке ротации прибыли три экипажа по четыре человека, — напомнил