Дитя реки - Пол Дж. Макоули

Йама стремительно обернулся, по темному диску оракула метались волны ослепительного белого света. Он заслонил ладонью глаза, но слепящий свет уже мерк, превращаясь в игру мягких полутонов.

Сведенной в судороге рукой Пандарас зажимал себе рот.

— Господин! Это какой-то ужасный обман.

Йама осторожно вступил в разноцветные струи света и коснулся холодной гладкой поверхности оракула. В голове его билась сумасшедшая мысль, что он может войти в него так же легко, как входит тело в воды Великой Реки.

Из световых завихрений к нему потянулась рука, и на миг ему почудилось, что он ощутил ее прикосновение, будто перчатка скользнула по его коже. Он отпрянул.

Послышался смех, подобный мелодии серебряных колокольчиков. Вихри и волны сотен цветов свернулись, и на диске оракула появилось лицо женщины.

Пандарас вскрикнул и бросился наутек, проломившись сквозь черную сеть занавеса, который разделял апсиду и центральную часть храма.

В ужасе и потрясении Йама опустился перед оракулом на колени:

— Госпожа… чего ты от меня хочешь?

— О, встань сейчас же! Я не могу говорить с твоей макушкой.

Йама повиновался. Он думал, что эта женщина — одна из аватар, которые стоят между земным миром и славой его создателей и обращены сразу в обе стороны. Белое облегающее одеяние подчеркивало высокую стройную фигуру, во взгляде чувствовалась спокойная властность. Цвет ее кожи напоминал бронзу, а черные длинные волосы оплетала сетка. За ее спиной раскинулся сад: ухоженные газоны, прихотливо подстриженные живые изгороди. Каменный фонтан выбрасывал мощную струю воды высоко в пронизанный солнечным светом воздух.

— Кто ты, госпожа? Ты живешь в этом святилище?

— Я и сама не знаю, где теперь живу. Ты бы сказал, что я развеяна, а это — одно из немногих мест, где я могу выглянуть в мир. Как из окна. Вы живете в домах, состоящих из комнат, а в моем доме одни только окна, и все выходят в разные места. Ты привлек меня к этому окну, я выглянула и увидела тебя.

— Привлек тебя? Госпожа, я не хотел…

— У тебя на шее ключ. По крайней мере его ты уже нашел.

Йама взял в руки монету, которая висела у него на шее. Он ее получил от отшельника весенней ночью в Эолисе, когда доктор Дисмас вернулся из Иза, и все вдруг преобразилось. Йама ходил ловить лягушек, а поймал нечто куда более странное. Монета была теплой на ощупь, но, наверное, оттого, что она соприкасалась с кожей.

Женщина в алтаре сказала:

— Он работает от света и ненадолго подключился к передатчику, я услышала и подошла. Не бойся. Тебе нравится мой дом?

Йама ответил с изысканной вежливостью:

— Я никогда не видел подобного сада.

— Конечно, не видел. Он из какого-то давно исчезнувшего мира, может быть, даже с Земли. Хочешь, я изменю его? Я могу жить где угодно, или по крайней мере на любых не испорченных файлах. Серверы уже очень старые, и многое портится. Атомы мигрируют, космические лучи и нейтрино повреждают решетку…

Но я в любом случае предпочитаю сады. Что-то они задевают в моей памяти. Мой оригинал когда-то правил многими мирами, и на некоторых наверняка были сады. Возможно, в незапамятные времена она владела как раз таким садом. Но я так много забыла, да и с самого начала не была завершенной. Здесь есть павлины. Ты знаешь павлинов? Нет, полагаю, что нет. Возможно, где-нибудь в Слиянии живут похожие на павлинов местные существа, но я не уверена, у меня под рукой нет файлов. Если мы долго проговорим, один из них может показаться на глаза, когда будет идти мимо. Это такие птицы. У самцов огромные хвосты веером, а на них глазки.

Йаму вдруг заполнило видение ярко-синей птицы с длинной шеей и колышущейся аркой хвоста, обрамляющей маленькую головку. Оттуда смотрели концентрические круги огромных глаз. Йама отвернулся, заслонив руками глаза, но видение все еще застилало ему взор.