Пушинка в урагане (наш человек на троне). Часть 1 - Сергей Юрьевич Ежов

— Что есть тротил?

— Очень мощное и довольно безопасное в обращении взрывчатое вещество.

— Да-с… Для более мощного пороха нужно проектировать и новое оружие, не так ли, Пётр Николаевич?

— Проектирование ружья под патрон с новым порохом займёт не менее двух-трёх лет. Вы понимаете, как можно всё обставить: объявление конкурса, этапы, выбор наилучшего, соревнования… Ещё больше времени займёт конкурс на проектирование артиллерийского орудия.

— На самом деле не одного, а нескольких орудий. — заметил Михаил Николаевич.

— Вы имеете в виду полковую и дивизионную артиллерию?

— Именно их. А ещё артиллерию осадную.

— Дорогие мои дядюшки, я бы хотел, чтобы вы подумали над тем, как использовать списанные морские артиллерийские орудия в интересах сухопутных войск.

— Позвольте! — хором вскинулись оба великих князя — а как Вы собираетесь перемещать их по театру военных действий?

— А это уже ваша задача. На вашем месте я бы дал команду создать лафеты на базе железнодорожных платформ, и армия получит множество тяжёлых орудий огромной мощности и огромной же дальности.

— Пётр Николаевич, мальчик мой, тебе уже говорили, что ты гений? — Михаил Николаевич был не на шутку растроган.

— Нет, не говорили.

— Так я тебе сообщаю: ты гений, Пётр Николаевич! Флот избавится от бесполезных слабеньких пушчонок с мизерной дальностью, а армия приобретет сверхмощные дальнобойные орудия. Прекрасная комбинация.

— Константин Николаевич, Адмиралтейские верфи и Балтийский завод принадлежат Морскому ведомству, так может работы по переделке пушек, проведёте там?

— Проведём, отчего же нет?

— Раз уж заговорили о железных дорогах, прошу вас озаботиться проектированием быстросъёмных и быстро устанавливаемых железнодорожных веток. Также вам понадобятся быстровозводимые мосты. Имея по одному парку железнодорожного полотна на армию можно очень оперативно строить рокадные ветки как для снабжения войск, так и для артиллерийских систем большого и сверхбольшого калибра.

— И это дельная мысль, Пётр Николаевич.

— И ещё такая мысль, так сказать, вдогонку: может быть, флот обеспечит орудия и прислугой? У сухопутных офицеров мало опыта стрельбы на большую дальность. К тому же железнодорожная артиллерия обеспечит и береговую оборону, используя дороги, проложенные Армией. А Армия выделит несколько дивизий для охраны этих орудий, и использования в качестве морской пехоты. И по мере необходимости, железнодорожная артиллерия участвовала бы в боевых действиях на сухопутных театрах военных действий. Управление этими соединениями я бы предложил совместное, по примеру взаимодействия Армии и Флота с Авиацией.

— Хорошо, Пётр Николаевич. Да-с, у нас получился интересный разговор, с очень обещающими результатами. Мы согласны урезать финансирование Армии и Флота вдвое с тем, чтобы впоследствии провести перевооружение.

Решили. Слава богу, а то я опасался, что сокращение финансирования военных мне придётся пробивать с большой кровью. Но напоследок всё же попросил:

— Прошу хранить полную тайну о том, что мы договорились.

— Да-да — за двоих ответил Михаил Николаевич — мы понимаем важность и конфиденциальность наших договорённостей.

* * *

С тех пор прошли полгода, заполненный бесконечными совещаниями, согласованиями, публичным снятием с должностей высоких чинов, не справившихся со своими обязанностями. Я сформировал вокруг себя команду деятельных и решительных соратников, и их руками двигал неповоротливое хозяйство к ясно видимой цели — индустриализации Российской империи.

Зимой мы с Ириной Георгиевной совершили небольшой вояж на строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, на участок между Курганом и Петропавловском.

— Пётр Николаевич — тихо спросила Ирина, стоя у окна салон-вагона — развей, пожалуйста, моё недоумение.

— Охотно, моя милая.

— С тех пор, как мы удалились от Челябинска, и началась зона строительства, я вижу, насколько изменилась одежда народа. Здесь почти нет цивильной одежды. Даже дети ходят в мундирах военного образца.

— Ах, это! Понимаешь, Инес, крестьяне в России по преимуществу очень бедны. Но при этом они редко, с трудом снимаются с места и переезжают на новое место в поисках лучшей доли.

— Знаю. В Испании крестьяне тоже уходят с земли только под угрозой голодной смерти.

— Вот-вот. С организацией колхозов, в деревнях освободилась огромная масса людей, которых надо приставить к делу, и это дело мы нашли: строительство дорог.

— И какое же всё это имеет отношение к одежде?

— Самое прямое: дорожные строители получают жалованье: продовольственный паёк на работника и его семью, форменную одежду опять же на работника и его семью, и небольшую сумму денег. Если не ошибаюсь, семь или восемь копеек за рабочую смену.

— Но этого же очень мало! Как можно жить на такие деньги?

— Очень неплохо можно жить. Вон посмотри, мы как раз проезжаем мимо рабочего посёлка. Что ты видишь? Сборные щитовые дома с шиферной крышей и большими застеклёнными окнами. Видишь двухэтажное здание? Это школа. Тоже сборная, из щитов. В ней учатся дети и те взрослые, которые поняли, что учение свет. Помнишь, в каких условиях живут крестьяне в России? А здесь они хорошо одеты, обуты не в лапти, а в кирзовые сапоги на толстой резиновой подмётке или в валенки с резиновыми калошами. Они кушают трижды в день, их рабочий день не превышает восьми часов.