Укрощая хаос - Бен Гэлли

Куда ни посмотри, повсюду были доспехи и оружие. Мы прилагали все усилия, чтобы держаться подальше от вооруженных людей – телохранителей, городских стражников и солдат, и поэтому шли туда, где толпы были больше. Мы закрывали лица тряпками, а если кто-то проявлял к нам излишнее внимание, то мы даже торговались с продавцами, делая вид, будто хотим что-то купить. Такова была наша тактика.

Охота, очевидно, еще не закончилась. Солдаты переговаривались, закрывая рты ладонями, и я практически чувствовал, как их взгляды текут по моим парам. Время от времени поднимался крик, после чего каких-то женщин или призраков останавливали и вытаскивали. Тогда мы втягивали головы в плечи и сворачивали на другую улицу.

Мили под нашими ногами тянулись мучительно долго. Солнце летело вперед, а вот мы за полдня прошли всего два района. Время от времени попадались уже знакомые места – улицы, по которым я пробегал, удирая из Небесной Иглы. Возвращаться не очень приятно – ведь обычно ты возвращаешься, если что-то потерял или потерпел поражение. Я не стал думать о том, что расстраивает меня в данном случае.

Пытаясь скрыться от голодных глаз, мы нашли и новые места. Нилит тратила все силы на то, чтобы не упасть, а я все это время глазел на город. Между шпилями, иногда под опасными углами, тянулись высокие дороги. Некоторые из них были настолько древними, что уже начали проседать. На углу я увидел двух крошечных призраков в желтых платьицах; они со смехом резвились, перебрасываясь игрушечным жуком, сделанным из куска шкуры. Их окружали вооруженные охранники с кислыми лицами, а за детьми стояли более взрослые призраки и вполголоса о чем-то увлеченно переговаривалась – несомненно, о чем-то важном. Меня едва не вывернуло наизнанку, когда я увидел на руках девочек белые линии – им выпустили кровь, не дав дожить и до десяти лет. Нилит была права: кодекс – это яд.

Я невольно восхитился ее решимостью. Укус слазергаста уже начал вызывать у нее бессонницу, и пару часов, а может, и больше, она ворочалась в постели, пока мы с Острым рассказывали друг другу о том, что произошло с нами после его неожиданного выхода из «Возмездия». Он не разделял моей радости по поводу смерти Хираны и даже сказал, что это убийство. Он не осудил меня, но после этого умолк.

Более того, за целый день мы с ним едва перекинулись парой слов – настолько сильным оказалось давление, которое мы испытывали, стараясь оставаться незамеченными на оживленных улицах. У Нилит, несомненно, была своя боль, свои тревоги – как и у меня. Монета провисела у меня на шее совсем недолго, но мне уже ее не хватало. Я словно оставил в Небесной Игле часть себя. Монета тянула меня к себе, и я постоянно мечтал о ней.

Я понятия не имел, что сестры собирались с ней делать. Я до сих пор был в целости и сохранности… ну почти. Если они действительно борются за свободу призраков и справедливость, то придут к Великому колодцу Никса и улыбнутся, когда императрица бросит в него своего мужа. Возможно, они просто решили взять монету на хранение. Эти доводы были детскими, наивными, но только они меня утешали. Предательствами я уже был сыт по горло.

Когда вторая половина дня скользнула в вечер, а затем – в поздний вечер, мы добрались до яркого цветного пятна – Королевского рынка. Здесь царило оживление; здесь все орали и толкались, и рынок в целом был похож на поле боя. Несколько дней жители сидели по домам, а это означало, что часть товара испортилась. Испорченный товар – это скидки. Скидки – это безумие. Просто экономика, ничего особенного.

Толпа призраков и людей осаждала лавки. Прилавок какого-то несчастного торговца фруктами перевернули, и все вокруг превратилось в массу конечностей и летящих во все стороны апельсинов. Суматоха, похоже, вообще никого не волновала; люди продолжали реветь, словно только что заклейменные ослы.

Я отвлекал себя от тревожных мыслей, впитывая в себя картины и звуки: розовые куски мяса и уродливые морские существа в чанах; выложенные рядами фрукты, цвета которых посрамили бы саму радугу; ткани, привезенные со всех уголков света; драгоценности, блестевшие так, словно металл еще не застыл; доспехи и клинки для всевозможных подлых дел; домашние приспособления со множеством пружин и заводных механизмов; экстравагантная мебель, которую с радостью купил бы Баск; духи, пряности и порошки в глиняных мисках; крашеные кошки, собаки и птицы в клетках из пальмового дерева; и, конечно, ряды призраков в оковах. Все это можно было найти под огромными, похожими на паруса навесами Королевского рынка. Я посмотрел вверх, представил себе, что покрытые красной черепицей крыши – это борта могучего корабля. Прикрыв глаза, я мог представить себе, как земля раскачивается подо мной.

– Келтро.

Нилит говорила крайне редко, и поэтому ее голос охрип.

Она подтолкнула меня локтем, смяв мои тряпки. Я посмотрел, куда она указывает, и увидел одну из причин, по которым рынок так переполнен: выходы были перекрыты шеренгами королевских солдат. Между ними двигались одетые в черное дознаватели; они останавливали каждого, кто вез что-то крупнее мешка. Там образовалась довольно длинная очередь. Я посмотрел налево и обнаружил, что другая улица тоже перекрыта.

– Они перекрыли дороги.

– А идти еще полдюжины миль, – рыкнула Нилит. – Давай за мной.

Она повела меня в восточную часть рынка, где более широкая дорога соединялась с проспектом Оширима. На ней стеной выстроились стражники. Здесь толпа была слишком велика, чтобы остановить ее целиком, но солдаты и дознаватели прилагали для этого все усилия.

– Говорите, – сказал я Нилит, пока мы шли навстречу толпе.

Остановиться сейчас – значит навлечь на себя подозрения, поэтому мы стали осторожно продвигаться дальше. Солдат, стоявший в дверном проеме одного из домов, уже наблюдал за нами. Я надеялся, что ему просто понравился конь.

– Что?

– Те, кто в чем-то виноват, предпочитают молчать. Они слишком сосредоточены. Ведите себя так, словно все это вас не касается.

Нилит потянула за свои тряпки, и я увидел потное лицо, частично закрытое растрепанными волосами. Утром она намазала лицо сажей, но сажа уже начала стираться.

– О чем говорить?

– Не важно. Просто разговаривайте как ни в чем не бывало, – прошипел я. – Когда вы покинули Красс?

– М-м… – Она помедлила, когда футах в двадцати от нас появился дознаватель. – Лет двадцать назад.

– Вы прибыли на корабле?

– Конечно…

– Как он назывался? – спросил я, изображая заинтересованность.

– Это был один из кораблей отца. Он назывался… – Нилит защелкала пальцами. – «Бромар».

– Эту историю я помню, – рассмеялся я.

– Про героя Холдергриста? Моя нянька рассказывала мне ее почти каждую ночь – по моей просьбе, конечно. Я всегда хотела стать Бромаром, противостоять Ветрам предательства и забраться в драконье гнездо.

– А я чаще всего представлял себя братом Бромара.

– Кеннигом? – с искренним недоумением спросила Нилит. – Этим трусом?

– Не каждый, кто убегает, трус. Иногда только умный человек способен понять, когда пора пуститься наутек. Кенниг понимал, что от дракона будут одни лишь беды, и ему хватило ума остаться в таверне. Бромар поднялся на Долкфанг и в конце концов погиб – вместе со своей жертвой.

– Геройская смерть.

– Я предпочитаю приятную жизнь…

– Стой!

Рука дознавателя в перчатке преградила нас путь, и Нилит, поджав губы, повернулась к нему.

Это был низкорослый, похожий на крысу человек в черной кожаной одежде. Его лицо закрывала маска из серебристой кольчуги. Я немедленно понял, что это за тип: такие люди не обладали большим весом и поэтому стремились обрести власть в других сферах жизни. И еще они всегда были невысокие и лысоватые.

Человек окинул взглядом поеденные молью тряпки и запыленного коня.

– Именем императора и кодекса. Вы по какому делу?

– Мы – торговцы тканями с Просторов, – ответил я, и дознаватель вздрогнул – он, похоже, не ожидал, что я заговорю. – Торговля сегодня идет ужасно.

– Вы откуда?

– Из Дальнего района, – вставила Нилит.

Дознаватель подошел ко мне, посмотрел на мою шею, на шрам на моем