Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

Ведь дерево требовалось не своим ходом гнать, а на судах, дабы не намочить в походе. Потому как мокрая древесина плоха, а при плотогоне ещё и трескается сильно и в брак уходит слишком много.

Как только не считали дьяки, но выходило, что перевозка дуба на Балтику влетала в хорошую деньгу. И значительно дешевле было строить из сосны или лиственницы. Хотя рядом, в Ливонии, произрастал хороший дуб, из которого делали свои суда ганзейцы. Но покупать его у ливонцев было и накладно, и слишком хлопотно.

А правило перевозки и хранения древесины? Вот откуда князь взял такой порядок, одному богу известно, но пришлось вписывать его в инструкции, да ещё и наказания придумывать разные, чтобы исполнителям неповадно было по быстрому лес сплавить.

А ведь там целый процесс описан был.

Согласно княжеским правилам, лес вырубаться должен был обязательно осенью. Тот, кто рубил бы лес для кораблей в иное время, подлежал порке и компенсации понесённых потерь, если дерево было уже куплено флотом. Потом срубленные брёвна сплавляли не на плотах, а на судах, дабы брёвна ни в коем случае не касались воды. При этом они должны были быть уложены в шахматном порядке: второй ряд перпендикулярно первому, а сверху закрываться навесом, причём тент не должен был лежать на брёвнах. Виновный в небрежении опять же подвергался порке и должен был бы возвернуть сумму выброшенных в брак брёвен.

По приходу в порт после сортировки древесина должна была быть выложена на сушку. И лишь после неё брёвна можно было пилить вдоль на доски. И везде, на каждом этапе за небрежение полагалась порка и обязательно возмещение ущерба, понесённое флотом.

Нет, Феоктист прекрасно понимал важность хорошего дерева для постройки, но и его удивляла подобная щепетильность князя. И ведь тот этим не ограничился, а внёс дополнение, что если вред будет обнаружен приказной комиссией, то платить будут уже работники того склада, где будет обнаружена подобная небрежность. Вместе с начальником. Хотя, возможно, так и надо, дабы не забывались люди на ответственных местах.

В кабинете дьяка царили чистота и порядок. Бумаги, которыми были привычно завалены столы в других приказах и избах, были убраны в сейф, ключи от которого хранились у него и под замком в кабинете у начальника приказа. Смахнув невидимую пылинку со столешницы, он открыл тяжёлую дверь сейфа и достал несколько листов, отложенных вчера без рассмотрения. Однако прочесть их не дали, в кабинет постучался Угрим, занимавший в приказе должность зама по разведке. Да, в отличие от других служб, в Корабельном приказе было слишком много нового и необычного, впрочем, как и сам приказ.

— Что там у тебя?

— Пришла отписка из Ливонии.

— Что есть интересного?

— В Колывани построили ещё два вооружённых холька для флота магистра. Теперь их у него тринадцать.

— Содержать столько кораблей довольно накладно, — задумчиво постучал пальцами по столешнице Феоктист. — Кто даёт ему деньги?

— Насколько стало известно, именно города ссудили деньги Ордену. Даже Рига, не смотря на все договорённости. Причём люди Олексы подтвердили это. Как и то, что к православным в городе вновь стали относится с подозрением.

— С учётом прошедших событий, это не радостное известие. Ещё что-нибудь?

— Да, наш общий друг потерпел поражение вблизи Сконе. Флот Любека полностью уничтожил или захватил все его корабли. Даже трудно сказать, как он будет выбираться, если дела пойдут совсем плохо.

— Князь сказал, это не наше дело, если только Норби не попросит помощи. А он её не попросил. Чёрт, меня сейчас больше волнуют ливонцы. Князь с нас голову снимет, если они разобьют конвой в Антроп. А тут ещё и Гридю с кораблями куда-то отозвал. Ладно, с этим сам разберусь. Эй, что там?!

Это Феоктист выкрикнул, услыхав какой-то шум за дверью. В коридоре мигом всё стихло, и в приоткрывшуюся дверь заглянула лохматая голова Евсея, одного из главных помощников Феоктиста.

— Тут, хозяин, к тобе мужик непонятный рвётся. Грозит, что коли не пропущу, князь выпороть пообещает.

— Ну, давай его сюда, — усмехнулся в бороду дьяк.

Такие вот визитёры были нередкостью в приказе. Писцы поначалу пытались их удерживать, ведь как же, без подношения пришли, да получили отлуп от князя, который без затей выпорол парочку не в меру ретивых на конюшне, мол, не суй своё рыло в чужой огород. Не к тебе пришли, не тебе и решать. Урок был усвоен всеми, и теперь таких вот визитёров сильно внизу не мариновали, понимая, что если и найдётся дурак, что такой ситуацией воспользуется, то у князя не забалуешь, а там и они до хитреца доберутся. Но и без доклада пропускать тоже не спешили.

Вновь скрипнула дверца, и в кабинет вошёл молодой мужик в простом наряде, больше приличествующий мастеровому.

— Здрав будь, дьяк, — по-католически перекрестился вошедший, чем сразу насторожил Феоктиста, хотя он и знал, что на князя работают люди разной веры. — Ремус меня зовут. Сын Викола. С письмом я до тебя.

Викола Феоктист уже знал, а вот его сына — нет. Но молча протянул руку, в которую догадливый посетитель тут же вложил толстый конверт, запечатанный личной княжеской печатью. Вскрыв его, дьяк углубился в чтение. Потом встал из кресла и вышел в соседнюю комнату, где привычно обработал один из листов особым составом, а потом нагрел на свече. Что же, письмо было подлинным, а инструкции более чем конкретными.

— Итак, Ремус, — заговорил он, вернувшись в свой кабинет, — вы готовы начать строить большие корабли.

— Да, господин. Наш общий наниматель сказал, что пора строить что-то существенное.

Феоктист молча кивнул головой. Ещё одна проблема на его голову. Ведь теперь при распределении средств придётся учитывать и кораблестроительную программу, которую князь, судя по всему, наконец-то выстрадал. Дьяк не знал, как долго Андрей бился над этой задачей, не желая, чтобы его детище постигла участь петровского флота или флота Генриха VIII. Да-да, Ройял Неви в начале 16 века быстро вырос с 3 до 30 кораблей, но, во-первых, вопросами его администрации, судостроения, снабжения и обслуживания никто не заморачивался. А во-вторых, у него не было внятной программы корабельного строительства и планирования. И поэтому уже к 1540-м годам английский флот быстро сдулся как организация. Русскому флоту Андрей такого не хотел. Но начинать-то с чего-то было нужно. Так что Ремусу был дан зелёный свет. А Феоктисту строгие указания во всём мастеру помогать.

— Что же, рад знакомству с новым корабельным мастером, — сказал Феоктист, вставая, — надеюсь, больших проблем при строительстве не будет.

— Я тоже, господин, — поклонился Ремус. — Но…

— Да,