"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20 - Борис Владимирович Романовский

— Чайка-1! — прошептал Андрей. — Посмотри в иллюминатор. Вот что мы могли сделать, а не стали.

Возможно, это было просто ребячество — кувыркаться в вечной пустоте в трёхстах километрах над Землёй на фоне синевы и белых облаков, под ослепительным солнечным светом, выбрасывая на это совершенно больные деньги… Но Андрей его не осуждал. Скорее — завидовал. Даже не богатству, хотя миллионы дойчмарок никому бы не помешали. Этот человек в пожилом возрасте сохранил молодую душу, способную мечтать и радоваться.

Его экскурсия имела побочный эффект. По возвращении к Андрею подплыла Лаура и попросила выход в космос на завтра. Что любопытно, после ужина в компанию звездоплавателей запросилась и миссис Хильштейн. Разве она — нищеброд по сравнению с остальными, откажет себе в столь экзотическом развлечении? Хоть оно, ой вей, не стоит таких денег.

Ларису в космос «уберлойтнант» больше не выпустил. Шепнул: всё, хватит, ты мне слишком дорога, чтоб рисковать ещё раз. Она не настаивала.

Англичанка и американка остались в полном восторге от забортного променада, Эльвира лишь сожалела о привязи.

— Мистер Андре, передайте своим боссам, что я была бы готова просить мужа доплатить ещё, лишь бы была возможность плавать свободно. С какой-то маленькой ракеткой, чтоб потом вернуться на станцию. О’кей?

— Конечно! — пообещала за него Лариса, переводившая просьбу. Оба других туриста охотно поддержали Эльвиру.

В день перед отлётным снова играли в теннис, почти все уже на равных, приноровившись к невесомости, предавались иным забавам. Но настроение было чуть грустное. Британка, самая сдержанная в плане выражения эмоций, и то посетовала: расставаться грустно, они все очень разные люди, но отлично ужились вместе. Немец радостно насвистывал, изучая результаты своего эксперимента, Лариса предупредила о примете, у русских считающихся плохой: если свистеть в помещении, денег не будет. Кнут осклабился и заверил: будут, много.

Когда улеглись на ночь, Андрей, словно по неотложному делу, нырнул в спускаемый аппарат своего «сапсана», Лариса через минуту присоединилась и оставалась долго, плюнув на необходимость конспирации. Они просто не могли оторваться друг от друга.

Когда на следующий день корабль с ней и с тремя туристами отвалил от станции, оставшийся космонавт почувствовал себя здесь одиноким как никогда. Мечтал о космосе? Теперь считал дни до окончания орбитальной командировки.

Скучать ему не дали. Через десять дней пристыковался новый корабль, пилотируемый Димой Мысковым, старым приятелем по Саратову. Тот вручил однокурснику трёх новых бездельников — канадца и двух американских миллионеров, все мужики, а сам полетел на ЕКС выручать астронавтов Европейского космического агентства, которым пора чем-то добраться на Землю, пока на шаттле спуск запрещён.

Мужики донимали капризами хуже женщин, и к исходу десятых суток Андрей считал уже не дни, а часы. Монотонные и утомительные процедуры по консервации станции, которой выпало некоторое время крутиться около Земли в автономке, принесли облегчение — он получил законное право не отвечать на дурацкие вопросы и выслушивать не менее дурацкие претензии. Хуже всего, что эти трое испортили отдых самим себе, нагоняя негативное настроение.

Наконец — отлёт. Дикая, неимоверная тяжесть перегрузки аж в три «жэ», и ни за что в жизни не поверишь, что полгода назад выдерживал десятку в центрифуге. Лёгкое злорадство, когда трое платных космонавтов впали в панику от вибрации при входе в плотные слои атмосферы, хотелось им крикнуть для «поднятия настроения»: молитесь, всё кончено, мы погибаем! Но Андрей сдерживался, понимая, что он и без этого хулиганства огребёт жалобы. Стюард-бармен-аниматор-сиделка из него не очень.

Проведя многократно больше времени в расслабляющей невесомости, чем троица туристов, чисто на волевых первым отстегнулся, выкинул наружу крышку люка и перевалился через борт.

Казахстан принял его несусветной августовской жарой, ударившей как кувалда. Дома хорошо… но очень тяжело.

Подхватили, понесли. В вертолёте дали отхлебнуть из фляги. Трёх пассажиров разместили в фюзеляже Ми-8 как двухсотый груз — на носилках и не шевелящихся. Сами напросились, сами заплатили.

Мама встретила на этот раз только после приземления, когда Андрея выводили и спускали с трапа под руки, ноги он с горем пополам переставлял, но идти не мог. Долго ехали на «икарусе». Алла Маратовна, улучив момент, наклонилась к уху.

— Есть две новости, сынок, очень хорошие. И ещё одна, не обрадовавшая папу. А как ты отнесёшься, не знаю.

— Говори, ма. Мне так хреново, что хуже не будет.

— Подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении тебе звания Героя Советского Союза. Если и Ксю когда-нибудь получит, останусь одна в семье — белая ворона.

— Это горе переживу. Дальше?

— Ты — капитан ВВС.

— Это не сюрприз. Буду Ксюху строить: товарищ старший лейтенант, почему не походишь к старшему по званию строевым шагом?

— Тогда к родителям будешь ползком ползти, капитан. Я всё же полковник, Юра — генерал-полковник.

— Фу ты — какие важные. А главная новость?

Она гладила сына по волосам. Другие возвращенцы с орбиты подобной ласки не удостоились.

— Может, она сама тебе скажет… Ладно. У Ларисы задержка. Середина цикла пришлась на её пребывание с тобой. Вы не предохранялись?

Андрей даже привстал на ложе, преодолев слабость.

— Это не тот вопрос. Ты имеешь в виду — занимались ли мы кое-чем на станции.

— Чем вы там будете развлекаться, я знала заранее. Говорила Юре, он отмахнулся: взрослые, пусть сами разбираются.

— Мы так и сделаем.

Алла Маратовна покачала головой.

— Ты был слишком далеко для разбирательств. Лариса заявляет, что ни при каких условиях не будет прерывать беременность, если в самом деле ждёт ребёнка. Пока я здесь, в Москве она пройдёт УЗИ, сдаст анализы.

— Я тоже против прерывания! Папа в ужасе, что ему предстоит породниться с Евгением Гусаковым? Никто не заставляет вас общаться.

— Про остальное ты не подумал, будущий папаша? Вы нарушили неписанное, но непреложное правило отряда космонавтов — никаких личных отношений в команде. Тебя бы выгнали тоже, несмотря на любую протекцию со стороны отца. Но уже был подписан указ о твоей Звезде Героя. Одной рукой казнить, другой награждать не принято. А Лариса, как только беременность подтвердится, пойдёт лесом.

— За что…

— Правда, есть выход. Неприятный, лично для меня неприемлемый, но ты уж сам определяйся. Объявить о её беременности позже. Мать-одиночка вполне впишется в феминистическую концепцию дружбы с миссис Мондейл.

Андрей выпрямился и сел.

— Ложись. Тебе вредно.

Он отрицательно мотнул головой на слабой шее.