Первый шаг Некроманта. Том 6 - Илья Рэд

Мало кто мог в этом мире похвастаться столь филигранным использованием сразу двух атлантов! Эта техника невозможна без запаса маны как у богов, но кто сказал, что люди им неровня? Император уже давно сделал свой выбор — здесь правят люди. И если ради этого надо сломать привычный порядок, он его сломает.

— Ваше Величество, не хватило, она ещё жива!

— Вижу, отойти всем. Серапион давай ещё раз!

— Вы уверены? Мы можем умереть! — побледнев, выкрикнул один из клириков.

К тому же измотанный вид правителя не внушал им доверия, затея была опасной.

— Это правда, — подтвердил слова подчинённого Серапион и жестом показал тому не встревать.

— Что Я скажу, то и будет правдой.

После этих слов, присутствовавший среди военной знати Михаил Шуйский почувствовал щепотку надежды на «хороший» исход. Для него, естественно.

Если император убьёт сам себя в попытке покрасоваться, то род Шуйских немедленно заявит свои права на престол. Отравление императрицы чуть не выдало их тогда и новое покушение подорвёт к ним доверие.

«Сдохни, умоляю. Ты не справишься. Просто сдохни. Твой сумасшедший папочка и так втянул всех в побоище, а теперь ещë и ты. Сдохни. Хватит уже войн за свободу…», — молил он про себя, но этому было не суждено сбыться, потому что второе заклинание хоть и истощило Его Величество, но подоспевший Кишка вовремя вернул к жизни императора, а следом и остальных клириков.

«Да кто это вообще такой⁈» — в гневе подумал Михаил, а тем временем половина разрубленной многоножки, та что с хвостом, начала стремительно гаснуть. Из ярко-красной она стала пепельно-серой, как лава со временем гаснет, лишившись подпитки из вулкана.

Император был без сознания. Возле него суетились сейчас младший Рюмин и тот злосчастный некромант. Вторая половина Вожака осталась жива и в гневе ускорилась в сторону нападавших. Многокилометровая стена пламени грозила всех сжечь дотла, вокруг засуетились люди.

— Ваше сиятельство, — на Шуйского дохнуло сбоку отвратительным запахом пота и крови.

— Александр? Что с тобой случилось? — за его рукав ухватился средний сын Барятинских с окровавленной головой и шальным взглядом.

— Планы поменялись, поменялись, слышите? ОН так сказал, ОН, — посланец опять намеренно наделил это местоимение особым смыслом, понятным только им обоим.

Шуйский облизнул губы, глядя, как поднимают императора. Андроник со своими инквизиторами куда-то исчез, Нарышкин и компания тоже — лучшего шанса не подвернётся. Намечается полномасштабное отступление, ведь непонятно, что делать с таким могучим врагом, пусть и раненным.

— Беги к своим братьям — скажи его дружине пусть держаться до последнего, слышишь?

— До последнего? — не понял Александр, собирая глаза в кучу, его вырвало под ноги Шуйского.

— Идиот! — Михаил схватил за волосы мелкого предателя и яростно прошептал тому на ухо. — Пусть они там сдохнут все, ты же этого хотел?

— Уже не хочу…

— Поздно давать заднюю. Ты сделаешь то, что должен, слышишь? Ваше гнилое Барятинское семя уже вот где сидит. Иди! Иди, скотина опустившаяся. Либо ты, либо твои братья!

Михаил отпустил руку, позволив Александру выпрямится. Юноша был похож на городского сумасшедшего, но всё же нашёл в себе силы вытереть рот и схватить первую попавшуюся лошадь.

«А теперь займёмся тобой», — Шуйский подал знак своим людям и они первым делом перерезали глотку Рюмину-старшему и ещё нескольким офицерам, не ожидавшим подлой атаки в спину. Штандарт императора окрасился кровью союзников.

Глава 30

Тяжелый выбор

Я пробил Обскуриану висок. Точнее телу Распутина. Однако не учёл одного — оно всего лишь вместилище бога смерти. Некромант уже давно не управлял собственным телом — вот и ответ как родился ещё один Девятый. Обманом. Старец свернул не на ту дорожку. Не знаю, что ему пообещали за добровольный отказ от самого себя, но он явно просчитался. А жаль. Слышал тот делал всё для укрепления империи.

Жалость не должна затуманивать разум, когда ты находишься на вершине магической пирамиды. Хлипкая мораль и убеждения быстро уничтожают изнутри. Один неверный шаг и последствия похоронят не только твою репутацию, но и миллионы чужих жизней.

Главный враг бога — субъективность. Околочеловеческие качества при возможности менять целые направления магии совсем не подходят этим существам, слишком сильно их влияние. Тут на первый план выходит роль наблюдателя и стража.

А что мы имеем в итоге?

Клирикрос убил возлюбленную ради «победы над злом». Он решился на этот шаг, навсегда потеряв человечность. Мучился ли он? Сомневаюсь. Даже собственное падение осталось для него в тени. Враг не должен становиться центром вселенной. Бог света увлëкся «очищением» человечества там, где можно было просто разделить сферы влияния.

Обскуриан же мстил человечеству за смерть жены несколько столетий. Разве мир обязан был познать его боль из-за преступления горстки фанатиков? Все когда-то возникшие Бреши — его рук дело. Сотни тысяч людей погибли прежде чем научились давать отпор.

Из этих рассуждений я могу сделать два интересных вывода: первый — человека нельзя полноценно воскресить и второй — оба бога бесчувственные психопаты. Они не могут абстрагироваться от своих проблем, либо что-то им мешает.

«А может их сделала такими собственная природа?»

Ментальное тело человека устроено незамысловато: есть линии рук, ног, головы и туловища со своими каналами, а вот боги сформированы по-другому: переплетённый пульсирующий сгусток маны с замкнутой на себе системой.

Отрежь от него кусок — ничего страшного, уменьшиться только боевая мощь. С человеком такое не пройдёт — он либо сойдёт с ума даже от простого затвердевания маны, либо, как я, будет существовать с постоянной утечкой магической энергии.

Метаморфоза с переходом от простого мага к богу не обходится без последствий — возвышение подтачивает разум. Чтобы прийти к таким неутешительным выводам, я долго наблюдал за поведением обоих оппонентов и анализировал их поведение.

«Большая сила не даётся за просто так…»

Обскуриан даже не представлял, насколько оказался прав. Я вытащил теневой атлант из его головы, чтобы ударить снова и довершить начатое, но увидел, как по всему черепу Распутина почками набухли странные новообразования. Будто гнойники они закрыли собой всю кожу и затем разом распахнулись. Это оказались десятки выпученных глаз.

Карие, голубые, зелёные, серые… И все чужие, все когда-то принадлежали живым и теперь смотрели мне в душу, а я смотрел в них.