Как пятое колесо - Дмитрий Сысолов

В общем, мы обо всём договорились и расстались с Ириной вполне довольные друг другом. Я был приятно удивлён наличием такого вот бриллианта среди новоприбывших, а девушка получила одобрение всех своих начинаний и поддержку от самого высокого в анклаве начальства. В общем — все довольны.

– Что у нас там дальше по расписанию? — интересуюсь у Совы.

– По расписанию дальше у тебя обед! — сурово морщит мордочку донельзя серьёзная Малинка в дверях.

– Обед, это святое, — клятвенно заверяю я её. — Но мне бы узнать: что там у нас ещё запланировано на сегодня?

– Немец рвётся на встречу. Что-то там у него с оружием.

– Неисправность? Потеря?

– Нет. Просто недовольство раскладами. Короче, он сам лучше расскажет. Потом Горыныч хочет согласовать списки выселенцев. Ну и пару специалистов попросить, как без этого. Потом Эльба по поводу денег. Что-то там идёт совсем не так, как мы задумывали. Какие-то сложности. Ещё Башка что-то хотел насчет законов уточнить. Потом одна «инициативная группа» пришла насчёт открытия рынка просить. А ещё у меня на примете есть пара перспективных ребят... Ну, типа Гены.

– Какого Гены?

– Ну этого... Придурочного, которого Бэтмен на ремонт обуви думает посадить.

– А что, есть ещё специалисты?

– Ну не специалисты, конечно, но что-то где-то слышали и умели... Может и пригодится?

– Да уж... Насыщенная программа. Это всё?

– Ещё Русалка хотела зайти. Говорит, «первый этап её интерната закончен. Нужно расширяться».

– И как они там устроились?..

– Так! Все разговоры после обеда и перевязки! — Малинка просто-таки пыхала негодованием. — Дела никогда не кончаются. А лечиться надо. И отдыхать — тоже! А то загонишь себя до смерти.

– На том свете и «отдохнём», — без улыбки сказал я. — Ладно, неси свой обед.

Первым после обеда и перевязки ко мне пробился Немец. Ну ещё бы, попробовали бы нашего самого авторитетного парня не пустить. Вот только дело, с которым он ко мне пришел... Опять меня Немец расстроил. Я-то думал у него что серьёзное, а он просто чужие слова повторяет.

Ему, видите ли, Кисель (командующий армией Князя) высказал свое «фи» качеству выданного вооружения. И Немец тут же помчался ко мне передавать его «особо ценное мнение».

– Он говорит, что я «мало того, что командир, так ещё и самый старший и толковый боец в отряде. И бегать с одним пестиком просто расточительно. Много ли я с ним навоюю, если случись что? Автомат нужен! Командир, не командир, а без автомата словно голый. Пистолет только как вспомогательное оружие и как символ власти можно оставить. А в руках всё равно автомат должен быть.»

– Что-то ещё? — спокойно спрашиваю я, хотя во мне начинает просыпаться раздражение. И вот с такой чепухой он ко мне на приём рвётся? Время отнимает, которое можно с куда больше пользой потратить!

– Да. Ещё то, что у пулемётного расчёта дополнительного оружия, считай, нет. У Хмурого вообще никакого, а у Агея пистолетик газовый. Тоже считай ничего. А им, мол, нужно. Мало ли что с пулемётом случится? Ствол, например, поменять надо, и что? В это время пулемётный расчёт будет совсем беззащитен? Тоже два автомата надо. Но тут Кисель говорит — действительно, можно и ксюхи взять. Длинный ствол только мешать будет. И насчет Ведьмы ещё! У неё же обрез тот в оружии. Кисель против. Ну и что, что медик? У нас армия или слёт охотников? Гладкоствола вообще быть не должно. Ну нет лишнего автомата, так хоть пистолет ей вручить. А то что за позорище?

– Понятно, — пробормотал я недовольно. Нет, в принципе, всё сказанное было правдой. Есть такое дело. Недостаточно у нас управление отряда вооружено. Но Немец не хочет понимать главного: если выполнить все его хотелки, то армия-то может и усилится, но вот только за счёт всех остальных. Чтоб довести армию до этого уровня нам придётся «подраздеть» все остальные части. Вот скажу я Белке, что её взвод три автомата Немцу отдаёт, а сами теперь с ружьями бегать будут... Вот она как «обрадуется»-то.

Но и это даже не самое поганое. Самое скверное, что Немец недовольство Киселя воспринимает чуть ли не как приказ к действию и бежит выбивать себе эти недостающие стволы. Я не понял, кто у него начальство-то? Я или Кисель? Так какого хрена, позвольте поинтересоваться?...

В общем, не сдержался. Нарычал на Немца (наорать от души чисто физически не смог). Сказал, чтоб больше к Киселю не катался. На робкие замечания Гарика, что один из взводов каждый день ездит в Введенку на учения, я отрезал, что тренироваться могут и дома. И вообще... Вон, слышал про пожар? А у нас есть пожарная часть (на Стальмосте) с машинами и техникой, но нет пожарных расчётов. Держать постоянно людей там нет никакой возможности, так что обязанности пожарных придётся брать армии. Тот взвод, что по графику стоит в мангруппе, одновременно является и дежурным расчётом пожарной команды. И технику нужно освоить! Стрелять кое-как все уже умеют, а вот с пожарным шлангом обращаться нужно учиться.

Короче, устроил Гарику полный начальственный разнос. Нагрузил работой и выпнул, не дав требуемого. Хотя, после его ухода, всё-таки дал задание Сове отметить там где-нибудь о желательности появления у нас ещё трёх автоматов и пистолета. На всякий случай.

Вслед за Немцем на приём пришёл Горыныч. Этот не жаловался на нехватку того или иного (хотя, в отличии от хорошо снабжавшейся армии, имел для жалоб куда как более веские основания), а пришёл согласовать список «переселенцев» в станционную Малиновку.

– Ну с «арестантами» всё понятно, — негромко прогудел Добрыня. — Агея вы в армию забрали, так что из залётчиков первой волны только Цыган и Нос остаются. И мелкие из последних. Хлыст, Харя, Абдула, Киря, Таган и Хомяк. Итого: восемь человек. В принципе, на два звена вполне хватает. Вот только кого старшими ставить? Моих ребят, на которых я мог положиться — Фому и Чумака вы у меня тоже в армию забрали... Я, конечно, с этими мелкими нарушителями справлюсь легко. Но я один, а их придётся на две группы делить...

– Зачем делить? — тут же уточнил я.

– Ну как же, — обстоятельно принялся объяснять мне Горыныч. — Одна группа на лесоповале. Валит лес, обрубает сучья