"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

лёгкого колёсного транспорта стояли в салоне и бойцы четвёртого отряда, весьма преисполненные гордостью за то, что выполняют важную для каганата дипломатическую миссию, вытащили один из мотоциклов на улицу.

Никакого согласия я, конечно же, на использования нашего дип-транспорта не давал. Но поскольку, уходя, китаянка прижалась ко мне и поцеловала в щёку со словами «пока, дорогой», возразить я не смог.

Мой мобилет ожил. Номер незнакомый.

— Это Вы, мистер Палмер?

— Что? Нет. Аркадий, здравствуйте. Это прокурор Кустового барон Павел Андреевич Губачинский.

— Эээээ… Добрый день, рад слышать. Что-то случилось? Не каждый день мне звонит аж прокурор республики.

— Скромность, Аркадий Ефимович, она украшает людей. Я приму Ваши слова как выражение уважения к моей скромной персоне.

— Не передать словами, как я Вас уважаю.

— Радуете старика, радуете, — протянул старый крокодил, сожравший несколько десятков чиновников всех рангов в Кустовом, включая главу фискального ведомства и буквально один из самых опасных людей в городе.

— Чем могу быть полезен? — спросил я.

— Можете. Две просьбы, завёрнутые в одно мероприятие.

— Так, Вы меня заинтриговали, Павел Андреевич.

— Первое. Там вся та процедура, помните, по Мещерякову, она состоялась. Вам полагается… пакет с документами, билетами, если точнее.

— Помню, — привычно соврал я.

Ну, то есть, что мы такую аферу с его племянником запилили, я не забыл. Там была отнята недвижимость, от продажи которой мне полагалась доля. Сам прокурор технично понизил эту долю во время судьбоносного Совета Владетелей. Но отслеживать судьбу этого дела я перестал совершенно.

— Я хочу его передать Вам. Из рук в руки. Но не своими руками, а послать доверенного человека.

— Ну хорошо. Самолёты летают регулярно, скажите кто и его посадят, привезут, разместят, покормят.

— Её.

— Что?

— Не его. Её. И это моя вторая просьба.

Я моргнул от того, что Фёдор Иванович гасил свет в салоне, недвусмысленно намекая, чтобы я тоже валил, потому что он самолёт скрупулёзно запирал, в отличие от самонадеянного итальянца де Мантичелло.

Вышел на воздух, помахав пилоту на прощание.

— Так что там за вторая просьба, Павел Андреевич? Для Вас всё, что угодно.

— Это приятно, приятно. И всё же я перечислю свои аргументы.

— Слушаю.

— У Вас в Кустовом остались бизнесы и интересы. По моим ощущениям, Ваше пребывание сократилось в нашем городе до минимума. И всё же Вы не продали статус и земли.

— А что, разве статус можно продать?

— А Вы думаете, как в Кустовом появились англичане и поляки? Статус можно продать, но я призываю Вас этого не делать. В том числе ради сохранения баланса сил. Только ведь всё уложилось.

— Ну, хорошо. Я и не собирался. К чему Вы тогда про статус?

— У Вас осталась доля в нефтяном бизнесе, медном, транспорт водного типа, прииск с китайцами, бизнес-центр, земли, недвижимость, которую Вы сдаёте в аренду, пара особняков, фирма по торговле на бирже, плюс посольство, но оно пользуется дипломатической неприкосновенностью.

— Вы очень хорошо осведомлены, — прокурор города скрупулёзно перечислял мои откровенно уязвимые места.

— Вы за все эти бизнесы не переживайте, я присмотрю, никто не обидит.

До того, как он это сказал, я и не переживал.

— Как скажете. Мне стало спокойнее, — это была ложь, его слова меня здорово напрягли.

— Но, соответственно, у меня к Вам, Аркадий, просьба.

— Весь внимание.

— Я направляю Вам свою ученицу, Колонкову Ангелину Родионовну. В порядке перевода с повышением. Я сейчас объясню.

— Да-да, слушаю.

— Вы формируете органы власти своей республики? Пардон, каганата, монархии?

— Есть такое дело. Война повлияла на события, но мы это делаем.

— Вот я рекомендую и прошу Вас принять на должность прокурора каганата и города Николай, он же так называется?

— Да.

— Колонкову. Она же везёт Вам запечатанный пакет с деньгами. Что внутри, она не знает. Мне будет приятно, что моя протеже станет у вас прокурором. Вы с ней знакомы лично, вели дела, она у нас отличается кристальной честностью и уважением к закону.

Кажется, я начал что-то понимать. В отличие от других работников прокуратуры, она реально верила в закон и была честной как идеалист.

Она даже верила, что Губачинский борется с коррупцией, а не то, чтобы он давит чиновников, как пиратский корабль более мелких пиратов, чтобы выпотрошить их, параллельно продвигая свой бизнес.

— Знаете, если такой уважаемый человек, как Павел Андреевич так говорит, то я соглашусь.

— Вот и ладненько.

— Предупрежу французов.

— Она будет с вещами. Всё же у девушки переезд. Вы уж встретьте, разместите. Уважьте меня.

Я, несмотря на то, что собеседник меня не видел, кивнул.

Это Губачинский ловко придумал. Наверное, она что-то как прокурорский работник нарыла не то, что надо. Он её перекидывает ко мне под благовидным предлогом, в результате у него знакомый генпрокурор и одним излишне честным человеком в прокуратуре меньше.

— Всё сделаю и доложусь.

— Спасибо. Тогда до связи.

Я выдохнул. Вот оно как. Ладно, мне надо готовиться к судебному. Для этого, как ни странно, пришлось катить в Патронный завод и ловить Игоря, подписывать доверенность, после чего перечитывать, что мне там англичане выкатили.

* * *

— Всем встать, суд идёт!

Судья Митрофанов прошествовал в зал заседаний, шурша полами мантии, как хищная птица перьями крыльев.

Он встал «на позицию», то есть за свой стол и осмотрелся.

— Слушается дело по иску Королевского завода стрелкового оружия «Энфилд» из Соединенного королевства, Лондон… к Патронному заводу в городе Николай о нарушении патентных прав. Прошу садиться.

От англичан было сразу трое представителей, которые поблёскивали в мою сторону очками и строили самоуверенные выражения лиц.

Набирали как из команды «Умники и умницы». Хотя один, с надменной неискренней улыбкой выделялся иностранной бледностью.

— Дело слушается в составе судьи Митрофанова, при секретаре Сазоновой. Отводы?

— Доверяем, отводов нет, — я был один, но говорил про себя многозначительное «мы».

Британская делегация тоже что-то проблеяла.

— Так, что там у нас по явке? От гостей из-за Ла-Манша у нас господин Яков Кнашевский, Иссак Ананьевич Берштейн и сэр Уильям Бэрри Ронстайн. Всех перечислил? Встаньте, пожалуйста.

Они послушно встали.

— Как добрались?

— Ээээ. Что?

— Языками не владеете? — с жалостью спросил судья. — Я могу из школы напротив привести вам учительницу английского, если переводчик нужен. Но учтите, Марфа