Точка бифуркации - Тимофей Владимирович Бермешев

— Да уж, — глаза в зеркале заднего вида приобрели сочувствующее выражение и снова вернулись на дорогу, — так о чем бишь я? Ах да, так вот, снов-то он больше не видел — значит, выходит, что это его последний раз и был.

— Не факт, — покачал головой оперативник, — это ничего не доказывает.

— Да ладно! А как же тот факт, что все эти воспоминания ему приснились в очень короткий промежуток времени? Считай, за несколько месяцев все свои жизни вспомнил, начиная с древнего мира и заканчивая нашими днями. Это, по-твоему, что?

— Ничего не доказывает, — скептически сжал губы Север, — может «ясновиделка» сломалась, вот больше и не показывает. Или сны были не по порядку, а только выборочно. А может, все так на самом деле все и было. Как ты это проверишь? Никак. Вот и говорить тут не о чем.

— Блин… жаль. Такая логическая цепочка рухнула…

— Не рухнула. Просто доказать ее невозможно. А так… почему бы, собственно, и нет? Может быть ты и прав.

— Интересно вот, а есть ли такая технология, которая позволила бы поставить своеобразный маркер и потом проследить, куда уходит душа, после смерти и что с ней потом там происходит дальше? Вон, ставят же упыри всякие там энергетические метки, хоть пока особо и не понятно их принципа работы. Да и мы с аурой работать научились…

— Так то с аурой, — хмыкнул Север, — да и у них, как мне чудится, тоже на нее все завязано. А душа… Душа она тоньше. И глубже. Намного. Читал же теорию ФТТ, чего тогда глупости говоришь?

Оперативники некоторое время помолчали.

— О, слушай, чего я тут вспомнил! Мне тут год назад, соседский пацан игрушку одну дал погонять. Так вот…

— Ты че, в игрушки, что ли играешь? — перебив, удивленно посмотрел на него седой оперативник.

— А что в этом плохого? — удивился Игнат, — каждый после работы расслабляется по-своему. Тем более, что ничего плохого в подобной визуализации идей и некоторых литературных произведений я не вижу.

— Да нет, просто как-то странно это слышать… Тем более от тебя.

— Слушай, если ты сидишь, как старый пень у себя дома, и не хочешь пользоваться достижениями современной цивилизации, то я здесь совершенно не при чем…

— Ладно, трави уже давай.

— Ну, так вот, там, короче, поймали они парня, у которого батя в больших чинах в одной организации работал. И все его предки там оптом тоже. Семейный подряд, так сказать. Убийцы высочайшего класса. Типа древний орден, у которого свои традиции, обычаи, тайны и все такое. Работают давно, контора солидная. И за время своего существования накопила у себя немалое количество разных полезных ништяков. Да только вот беда — добраться до них никак не получается. Уж больно эти убивцы ревностно охраняют свои тайны. Настолько ревностно, что часть из них и вовсе похоронили неизвестно где, вместе с их носителями. Вот и придумали, значит, эти конкуренты технологию специальную, как из нитей ДНК информацию извлекать. Ну, типа раз ты потомок какого-нибудь древнего убийцы, то, стало быть, несешь в себе часть его генокода, а значит, его можно быстренько извлечь и все узнать о том, что твой предок делал при жизни. Нужно только потомка прямого найти да в аппарат его запихнуть.

— Бред какой, — сплюнул в окошко Север, — сам же знаешь, что такой информации там нет и быть не может.

В этот момент меня в очередной раз повело куда-то в сторону. Тошнота и головокружение навалились с такой силой, что сознание начало уплывать куда-то в сторону, сопровождаясь какими-то непонятными рывками и вспышками — то появляясь, то почти пропадая полностью. До омерзения неприятная грань между ясностью и темнотой, когда уже не соображаешь, что происходит вокруг, но и отрубиться до конца тоже не получается. Последнее, что я запомнил это начало какой-то непонятной истории…

— Да это-то ясно, — отмахнулся Ингнат, — но ведь как красиво подвели, стервецы! Да и оформление опять же. Ну так вот, поймали, они, значит, этого паренька, и давай его…

* * *

Уже на подходе к гостиной силы меня окончательно оставили и я, споткнувшись заплетающимися ногами об порог, едва не растянулся в проходе. Однако, встреча моего лица с полом так и не состоялась — крепкие руки, заботливо подхватили меня с обеих сторон и усадили на мягкий диван, где я тут же и расплылся как медуза. Удивительное дело, немножко посидев без движения, я собрался-таки с силами и попытался выдернуть из бедра и из щеки две мини иглы-ампулы. Полковник запретил их трогать до прибытия сюда, хотя вещество, содержавшееся в них, мгновенно перекачивало в тело еще при попадании. Сморщившись от боли (руки были как ватные, поэтому сразу ухватиться за хвостики у меня не получилось) я, с третьей попытки, все-таки сумел вытащить из себя пластиковые колпачки и раздраженно отбросил их в сторону. Чувствовал я себя преотвратно. Уж не знаю из чего была изготовлена эта дрянь, но ощущения были такие, как будто бы поел тухлой селедки с прокисшим молоком и уселся на батарею отопления. Ну, разве что не несло со всех концов. А так набор ощущений примерно тот же.

В этот момент возле меня раздались шаги и надо мной кто-то склонился:

— Сам ширнешься или помочь?

С трудом сфокусировав на незнакомце взгляд, я сумел опознать в говорившем Митрова. Стоя рядом со мной, он протягивал мне в руке уже заправленный шприц.

— Сам…

Рядом кто-то хмыкнул и что-то пробурчал. Однако, кто это был я определить так и не смог. Все звуки в голове почему-то сливались в какой-то тупой монотонный шум. Понять, что мне говорят я еще мог, но вот определить интонации и личность говорившего — нет. Странный эффект…

Вздохнув, я собрался с силами и вонзил себе в ногу тонкий шприц, прямо через штанину. Иглу не сломал — уже хорошо. Наверное, стоило попросить кого-нибудь помочь, однако, мне почему-то казалось очень важным сделать это самому. Или не только мне? Не знаю… Мысли с трудом ворочались в затуманенном сознании. Поймав себя на том, что я так и сижу с воткнутой в ногу иглой и тупо втыкаю в пространство, я нажал на поршень, выдернул шприц, и аккуратно отложив его в сторону, откинул голову на спинку дивана. Что за вещество в нем было, я почувствовать уже не мог. Как, впрочем, и нейтрализовать его действие. Но тут и не надо было быть семь пядей во лбу, чтобы понять, что именно мне дали себе