Кукла 8 - Мир

— Может помощь?

— Угу, и пулеметом шевелят для убедительности.

— Так! Все в рассыпную! И на мушку их! И если дернутся…

Автомат заголосил еще до того, как человек успел догореть. Стрелка за орудием пикапа тут же срезала шальная, но весьма меткая очередь вполне обычных патронов «дар от вояк за службу и взамен потраченного», заряженного в оружии для патронов магических.

Стрелок группы Йорка оказался до ужаса удачливым! Однако машина, мчащиеся по склонам каменистого холма в их сторону, от потери одного из своих ехать в их сторону не перестала, и как кажется, даже прибавила ход! Желая… протаранить людей на полном «скаку»?

— Они там что, более ушибленные, чем мы⁈

А на вопрос «Чего стрелял?» прозвучал ответ «Так дернулся же!», и… казалось бы, еще вчера гражданским людям, и почти геологам! не пришло в голову ничего иного, кроме как просто расстрелять оставшихся свидетелей, этого, заграничного пикапа с пулеметом, весело катящегося «куда-то в их сторону», да с гранатами наперевес.

Люди умерли, гранаты улетели не пойми куда, машинка продолжила движение тоже, не пойми куда, с трупом на руле. Мертвец, рулил неплохо! Хоть тачка в основном и ездила кругами не пойми как, имея вполне непризрачные шансы, задавить кого-нибудь в процессе! Особенно того несчастного, что все так же стоял с ногой на мине, и боялся куда-то уходит и бегать, убирать ногу с детонатора, дабы не взорваться.

Возможно, колеси машина прямо на него, он бы рискнул и прыгнул! Но… авто с мертвецами, все время ездила где угодно, но только не рядом с ним. И в конце концов, найдя свой камень преткновения, застряла, и заглохла, прекратив всех пугать, раздражать, и намекать на то, что неплохо бы и колеса прострелить этому бешенному драндулету мертвецов. Вернее, по колесам ему стреляли! Да… не попали — везение стрелков, как-то иссякло на нервах! А вот пули, так то стоило бы поберечь — их у них совсем немного есть в наличии!

Завладев пикапом, и выкинув из него трупы прочь без особого пиетета к мертвецам-суецидникам заграничной армии, группа странных товарищей, стала думать, как спасать бедолагу с мины! И желательно, чтобы он при этом, остался при своих двоих.

Что делать с калекой в случае чего, они так то даже и не представляют! Как и не хотят думать о том, что их босс, за такую потерю «юнита» на ровном месте по головке их точно гладить не станет. Да и… жалко бедолагу! Что им всем. Уже стал словно бы родным человеком.

— Я думаю, — подала голос одна из бывших полицейских, — что выражу общее мнение, что наша броня, снарягга, выданная нам боссом, выдержит взрыв. Так что если мы скинемся, сняв с себя все что есть, и обмотаем брониками…

— В наших брониках, местами дыры с кулак размером! — не согласился с ней один из мужчин, — Часть из них «трофейное» и с трупа и… К тому же, кто сказал, что в мине этой, нет магической начинки?

И все дружно поглядели на агрегат под ногой, слегка бледного бойца.

— Она же старая! Лет двадцать, как думается! Тогда же маг металл в мины еще не пихали! Дорого это было слишком! Тем более для простой «полевки» на пехоту.

— Это Шурелга, подруга! Тут все возможно!

И вновь дружный взгляд на агрегат, маркировка которого от времени просто стерлась.

— Да может она уже сдохла от времени и влаге! А мы тут паникуем!

И вновь дружный и сосредоточенный взор на устройство под стопой, с толпой, подле все такого же бледного несчастного, все так же удерживающего ногу в одной позиции.

— Кстати, а разве мины такой конструкции, не взрываются от простого нажатия?

Нилу-рабыня, сама себя таковой не считала. И несмотря на примерное поведение, и исполнение всех порученных ей указаний в точности и как надо, с отсутствием наказания за ослушания, уже наметила возможные варианты мелкой пакости и бунта. И главное, уже поняла одну, неимоверно важную вещь — ошейник на шее, не умеет читать мыслей!

Не знает эмоций, не знает её истинных чувств, настроений, хоть и… явно имеет какие-то возможности по отслеживанию части из этого. Он, что-то вроде электронного устройства-искателя лжи! Но вовсе не всевидящее око, контролирующее каждый её чих, шаг и мысль, как она почему-то решила вначале.

Это устройство — вполне реально обмануть! И она, Умница-Нилу, уже, это сделал. И все благодаря своим драгоценным модным вещам, этой её величайшей коллекции брендовых штучек, которую… ей до сих пор невыносимо жалко! Столь лет кропотливого труда. Столько лет сборов этих символов красивой жизни!

И… и теперь у нее ничего нет! И все это было роздано каким-то оборванкам из фонда социальной помощи. И все это теперь… носятся какими-то дурами, что наверняка даже и не понимают, сколь великая ценность попала в их грязные руки! Сколь много… крови пролито ради этого! И… наверное, этих слабачек вырвало бы прямо на эти вещи, узнай они, что за вот это вот крутое платьице, было плачено почками и печенью их ровесницы, а вот эти туфли, стоили сердца. Здесь вообще весь набор требухи! А тут… кажется, за тот бюстгальтер она недорого платила, и это было еще во времена, когда она воровала у стариков, предварительно их умервшляя.

Или эти шмотки вообще не попали в руки тем, для кого собирал этот фонд? Хм, возможно, возможно! Там, на сортировки дареного, чай не дуры сидят! И брендовые шмотки сразу от мусора отличат! И… тем лучше! Тем лучше для Нилу! Но не для них! Пусть эти курвы… пострадают! Да-да!

Собственно, именно эти мысли, мысли о страдании тех, кому будут подарены эти её драгоценные вещи, и позволяют Нилу сейчас не впадать в пучину отчаянье, злорадно улыбаясь. И вообще — наслаждаясь жизнью! Насколько ею вообще может наслаждаться жалкая рабыня, в месте, похожем на ад.

Именно эти вещи, то, что она с ними сделал, позволяет ей думать о свободе! О возможности… когда-нибудь сорвать со своей шеи этот осточертелый ошейник! Ведь… натереть красным перцем трусики, это меньшее, что она сделала с этими вещами! И в бой пошло всё! От химикатов домашних, до стухших яиц!

Собственные испражнения, за которые она все еже получила по шапке от ошейника, обнаружив грань дозволенного и в этом деле, и… всякие яды! Припасённые на случай, если придется отбиваться от врагов, на которых будут не действовать простые слова, и с которыми, ей будет не справится физически.

Все же — она хрупкая