Время для жизни - taramans

Иван снова уселся на освободившийся стул, подвинулся к Варе:

- Хорошая моя! А ты – не хочешь тоже рюмочку пропустить, на разогрев?

Она засмеялась:

- Да какой сейчас разогрев? До выступления еще часа два, уже все выветриться успеет! Попозже – можно было бы, да эти пьянчуги разве оставят?

- А мы сейчас заначку сделаем! Ну-ка, хлопцы, вот-вот… Вот эту бутылку давайте мне. Это мы с Варенькой потом, перед выходом, для храбрости примем! Да, красавица? – и он прибрал за диван бутылку с двумястами граммов золотистой жидкости.

Как-то Иван позабыл про присутствие Киры и Зины. А последняя была явно недовольна. Услышав последние слова Ивана, она решительно поднялась с дивана:

- Вот! Садитесь, а то мельтешите перед глазами! Иван! Дай-ка я к тебе на колено присяду, чтобы стенки не подпирать.

К его удивлению, она потянула за собой и Киру. Раздвинула решительно его ноги и села на одно колено, на второе указала подруге:

- Садись! Вот! Ваня против не будет! Не будешь же, Иван?

Это была приятная, но все же тяжесть. Косов хмыкнул про себя, но что делать – придется терпеть!

Потом девушка решительно взяла его руку и положила себе на талию, потом приобняла одной рукой, и прошептала на ухо:

- А ну-ка прекращай мне тут заигрывать… с разными!

Воспользовавшись суматохой, Иван чуть опустил руку с талии Зины на ее бедро, и немного сжал.

- Вот! Так-то лучше будет! – опять шёпот на ухо.

Стаканы дважды успели пройти по кругу. Наливали и впрямь – «по чуть-чуть», граммов по тридцать-пятьдесят, не больше. Не пили только Варя и Кира. А вот Зина перехватила одну порцию, предназначавшуюся Ивану и залихвацки «хряпнула», вызвав одобрительные возгласы и смех парней.

Потом началась суматоха – к клубу подъехали парочка «эмок». Начальство прибыло!

По предложению Ивана, они всей гурьбой вывалили из клуба и обойдя здание, расселись на лавочках позади него.

«Хорошо, что я уговорил здесь эти четыре лавки вкопать!».

Откуда-то появилась гитара. Ивану было хорошо, и даже не от выпитого – что он там выпил-то… пятьдесят граммов? С одной стороны у него сидела Варя, с другой – Зина. Девушки подчеркнуто «не замечали» друг друга. Кира же осталась с Ильей, встречать гостей.

Концерт шел своим чередом. Народу в зал набилось – битком! На первых рядах скамеек, как водится – руководство: и свое, и приглашенное. Потом – работники совхоза. Молодежи оставалось стоять у стенок зала, да заглядывать в распахнутые настежь окна, которые все же додумались раскрыть все. Люди стояли и в раскрытых больших дверях актового зала.

С большим трудом Ивану, с помощью привлеченных им Мироныча, и Якова, удалось оставить свободным вторые, малые двери, в актовый зал, и проход к ним. Из этих дверей можно было сразу подняться на сцену. Что и делали артисты, пока – доморощенные.

Открытие клуба началось, как водится – с перерезания ленточки. Иван был немного удивлен, с каким вниманием народ внимал всей этой процедуре, как внимательно слушал речь представителя горкома ВКП(б), потом – директора совхоза, директора Лесобиржи, представителя завода «Сибкомбайн».

«Тут – либо люди еще не привыкли к таким событиям, которые касаются напрямую и непосредственно их самих, либо – недостаток любых форм развлечения. А может – они просто более искренние, чем там… у нас?».

Потом довольно долго люди ходили, глазели внутри клуба, а потом – рассаживались в актовом зале. Концерт шел гладко, без особых накладок и шероховатостей. Все очень душевно принимали песни и танцы ребятишек, а потом – бурно аплодировали девушкам постарше.

Ивану, в его прошлом вдоволь насмотревшемуся разных концертов и шоу, пусть и по телевизору, было не так все интересно, как местным. Но вот этот гармонист, которого так хвалил Илья – и впрямь поразил. Парень так залихватски, с такой душей пел песни, а играл – по мнению Косова, так виртуозно, с коленцами, что ему оставалось только головой крутить да прицокивать – вот же ж мастер!

Кира очень четко и без ошибок вела концерт. Несколько официально, но все же – хорошо. А Косов поймал себя на мысли, что с раздражением поглядывает на некоторых, из властей предержащих, кто позволили так уж… с симпатией разглядывать девушку. А этот… горкомовский, еще и перешептывался о чем-то с директором «комбайна», поглядывая на ведущую.

Он стоял в проеме малых дверей, а Илья и Калошин, шёпотом рассказывали ему – кто есть кто из посетивших клуб начальства. Здесь, кроме названных руководителей района, совхоза и предприятий, оказался еще и представитель культурно-массового отдела горкома, а также – кто-то из филармонии.

«Вот они, Варины варианты!» - усмехнулся про себя Иван.

Потом был перерыв, но народ, в основной своей массе, из зала не уходил – боялись потерять места. Только некоторые мужики потянулись к выходу, на перекур.

Во второй половине концерта сначала «блистал» Калошин. Он пел очень хорошо… Но – все же деревенские люди, это не посетители ресторана, и не завсегдатаи танцплощадок, и, как показалось Косову, песни людям – не зашли. Нет… были, конечно, среди женщин и те, кто «поплыл» под этот «романтик». Вот, к примеру, та же Елизавета, свет Николавна, стоявшая чуть позади Ивана, рядом с дверями, дышала как-то… неровно, а потом и вовсе – всхлипнула. Он чуть покосился на учителя музыки. Та, достав из карманчика носовой платок, смущенно поглядывая на Косова, промокнула уголки глаз и, как бы извиняясь, прошептала:

- Очень уж трогательно!

Он улыбнулся в ответ, и так же - шёпотом:

- Вам понравилось? – и потом непонятно для чего добавил, - это мы с Ильей написали. Я – стихи, а он – музыку.

Увидев удивленно распахнутые глаза женщины, улыбнулся и чуть развязно подмигнул ей.

«А что? Она – еще очень и очень ничего! Как в будущем таких называли – мильфа! Да и лет ей сколько – ну… тридцать пять, максимум! А мне тогда было почти пятьдесят! Так что она для меня того – привлекательная девушка, не старше!».

А потом… на сцену вышла Варя. Он, в перерыве, успел заскочить в кабинет и пользуясь тем, что Калошин с музыкантами уже ушли на сцену готовиться, а Илья о чем-то трындел с руководством, плеснул все-таки и Варе, и себе по чуть коньячку! Потом, когда она занюхивала «дозу» шоколадкой, приобнял ее за попу