Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

его ждал в допросной. Когда в комнату вошла высокая кадори с огненными волосами и синими, как весеннее небо, глазами, сердце нага замерло, изо рта вылетела тонкая лента языка. Сладковатый аромат самки заставил Сыбки зажмуриться. Он не верил своим глазам. Вот только брачный браслет на запястье нага разделился на две части, подтверждая его самые страшные догадки. Перед ним стояла кевали. Та, что была дарована ему в пару.

Кадори звали Марика. Она работала в региональном управлении Стражей Кадора и все знала о нагах. Когда-то в детстве она мечтала, что станет кевали благородного шая и тогда.... Прошли годы. Мечты затерлись. Но благодаря своим знаниям о нагах, их традициях, повадках и культуре, она заняла высокий пост следователя по особым делам.

И вот спустя годы мечта Марики исполнилась. Она стала кевали знатного шая. Вот только радости от этого не было. Благодаря солдатам Маркуса Марика уже успела ознакомиться с личностью подозреваемого, в том числе просмотрела записи с камер наблюдения «Ириды». От воспоминаний, как монстр бросался на беспомощную землянку, у следователя свело живот и скулы. Тонкий хвост нервно дернулся от отвращения, губы оттопырили тонкие клыки. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.

Сыбки в это время не мог ничего ни сделать, ни сказать. Он только смотрел на

кадори, вдыхал ее цветочный аромат и ни о чем не думал.

— Барди! — наконец-то произнесла самка.

Звонкий голос песней пронесся в сознании нага. Кончик хвоста задрожал от восторга. В помещении появился невысокий лириец. Шай на него никакого внимания не обратил.

— Код восемьсот три, — сказала кадори лирийцу и вручила коллеге небольшую папку.

Лириец посмотрел сначала на Сыбки, потом заглянул в папку и тяжело выдохнул.

— Соболезную.

— Не стоит, — Марика покачала головой и вышла из комнаты.

Сыбки хотел броситься за кевали, но силовые ремни не дали ему это сделать.

— Не стоит, шай, — произнес лириец и сел напротив нага. — Она не может вести ваше дело из-за парности.

— Она знает?

— Вам есть, что сказать по делу, шай?

— По какому? — включил дурака наг.

Лириец тяжело выдохнул. Ему предстоял долгий день.

— Дача взятки, незаконная слежка... — начал перечислять офицер.

— Это недоразумение.

— Я так и запишу.

— Я хочу увидеться с парой! — выплюнул шай, ерзая по стулу.

— На Кадоре этим правом может воспользоваться только самка. Если Марика захочет вас увидеть, шай, мы сообщим.

Глава 40.

София

— Моя... — в очередной раз повторил принц.

Я не знаю, сколько времени мы провели на полу. У меня в голове крутился миллион вопросов, ответы на которые мне бы хотелось получить, но задавать которые я не спешила. Маркус продолжал прижимать меня к себе. Краем глаза наблюдала, как восстанавливается его кожа. Мышцы возвращаются к нормальным пропорциям.

Осторожно оперлась рукой на грудь мужчины и чуть приподняла голову. Его лицо перестало напоминать мумию. Кажется, он стал прежним каранитом. И только глаза изменили цвет. Стали темнее, насыщенней. В изумрудной радужке появились золотые прожилки.

— Я нашел тебя.

Широкая ладонь легла на щеку. Его пальцы дрожали то ли от слабости, то ли от эмоций. А мои — от растерянности и желания дотронуться до лица инопланетянина.

— Как ты сюда вошел? — спросила первое, что пришло в голову.

Мужчина свел брови, приподнялся на локте и осмотрелся.

— Я не помню.

Его лицо оказалось совсем близко. Теплое дыхание обожгло губы. По телу будто разряд тока прошелся и колени непроизвольно сжались. Я судорожно вздохнула, и сама не поняла, как впилась в чужие губы. В тонкие, сухие чужие губы. Когда поняла, что происходит, было уже поздно. Тяжелая рука легла на затылок и не дала отстраниться. Мой язык заплясал во рту каранита. Руки бросились искать застежки на доспехах. Пальцы скользили по гладкому материалу, пытались за что-то зацепиться, но ничего не находили. Зато принц оказался успешнее меня. Тонкая ткань футболки с треском разорвалась. Прохладный воздух пробежался по голой спине. Горячие руки начали гладить лопатки, позвоночник, опускаться ниже, к резинке брюк. Еще несколько секунд я пыталась все держать под контролем. Ровно до того момента, как мочку уха обожгло горячее дыхание каранита. Губы инопланетянина впились в шею, а потом спустились к голым плечам, острым ключицам, потяжелевшей груди. Стон сам сорвался с губ.

Сквозь туман возбуждения я слышала, как тяжело дышал каранит, как громко билось его сердце. Как под спиной появился пол. Мужчина замер всего на секунду, что-то тяжелое упало в метре от меня, но испугаться уже не успела. Горячие губы впились мне в рот, выпивая возмущенный стон до самого дна.

Сильные пальцы осторожно ласкали торчащие соски, твердый член ощущался где-то возле лобка. Большой, теплый, мой. От этой мысли внутри все сжалось, по бедрам потекла горячая влага, тело требовало большего, но Маркус не спешил переходить грань.

Осторожные губы спустились к груди, язык прошел вокруг соска и заставил меня выгнуться, требуя новой порции ласки.

— Мало... — закусила губу, не понимая, как сформулировать требование. — Еще...

Чтобы не дать ему шанса отступить в этот раз, или проснуться, опустила руку вниз, осторожно пальцами перехватила толстый ствол члена и направила в себя. Мужчина взвыл, но больше не сопротивлялся. Он вошел в меня одним плавным движением и замер. Я задрожала всем телом от восторга и возбуждения.

— Еще... Не останавливайся....

— Моя... — выдохнул принц.

— Твоя! — проскулила я. — Только не останавливайся!

Снова просить не пришлось. Огромный член скользил внутри. Тело разрывалось миллионом маленьких фейерверков, тряслось в судорогах и снова взрывалось огнями. Мужчина то замедлялся, то ускорялся и снова заставлял меня стонать от наслаждения и извиваться от похоти. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем тело в последний раз взорвалось миллионами искр, затряслось от напряжения и сильнее прижалось к мужчине. Я чувствовала, как он пульсирует во мне. Как пытается проникнуть глубже, но кроме того, чтобы прижаться к нему сильнее, в надежде насладиться последними аккордами оргазма, ничего сделать не могла.

Маркус

Я не совсем понимал, что происходит, где я нахожусь, и не помнил, как и зачем

здесь оказался. Как будто несколько лет моей жизни стерли из памяти. Последние яркие воспоминания были о каком-то приеме во дворце. Или не во дворце, а в каком-то другом месте. Остальные события кружились в голове, словно мелкие осколки битого стекла.