Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

и так забот хватит с производством оборудования для эфирной дороги, а ещё есть дела княжества, которые тоже требуют внимания. И Демидов выше крыши занят своими заводами. Выручила нас Екатерина, прислав телеграмму и чуть ли не приказом веля отдать «директорскую» должность Василию Ивановичу Суворову, отцу моего военного знакомца. Я такому повороту крайне обрадовался: Суворов, пока был генерал-губернатором Восточной Пруссии, гонял там казнокрадов тряпками и вдвое увеличил доходы казны. На него даже чиновники жаловались за излишнюю суровость. Такой человек нам и нужен!

Шереметев спорить с императрицей не решился, и лицо у него стало совсем кислым. Но чуть позже и у него нашёлся повод для радости: Екатерина, продавив назначение Суворова и утвердив Вяземского аудитором, пообещала щедрое финансирование из казны.

Основные маршруты эфирной дороги мы тоже согласовали, практически без споров. Первой станет дорога из Петербурга в Москву. А затем пойдёт через Владимир, Нижний Новгород, Казань и дальше на Дальний Восток. Ещё одна ветка свяжет Петербург с Кёнигсбергом. И последняя — из Москвы на юг, нацеливаясь на Азовское море.

— В столице планируют решить крымский вопрос, — пояснил Шереметев, — да и воевать с турками нам то и дело приходится. А наша эфирная дорога позволит быстро перемещать войска.

Это его «наша» меня слегка покоробила. Вот же ж примазался, хитрец какой! Моя дорога, моя задумка и разработка! Но я подавил внезапный приступ собственничества и махнул рукой — да и чёрт с ним. Главное, построить дорогу на Дальний Восток, чтобы поездка в моё княжество не занимала полгода. А мои чувства значения не имеют.

* * *

Визиты Марьи Алексевны закончились, мои переговоры с Демидовым и Шереметевым тоже подошли к концу, и мы уже собирались возвращаться в Злобино. Но в последний день перед отъездом на пороге муромского особняка княгини появился внезапный гость.

— Степан Иванович? — я был крайне удивлён, когда лакей привёл его в гостиную. — Вот уж не ожидал вас увидеть здесь. Что-то случилось?

Шешковский вздохнул, укоризненно глядя на меня.

— Вы ещё спрашиваете, Константин Платонович? Случился ваш конфликт с князем Мышкиным.

Судя по пыльным сапогам, измученному виду и мятому камзолу, он мчался в Муром без остановок и отдыха.

— Садитесь, Степан Иванович. Кофий будете?

Он тяжело опустился в кресло и кивнул:

— Не откажусь и от каких-нибудь закусок. Со вчерашнего вечера крошки во рту не было.

Я велел накрыть для него стол и отложил вопросы, пока гость не поест. Когда же он добрался до кофия, спросил:

— Скажите, Степан Иванович, а каким боком вы относитесь к моим трениям с Мышкиным? Или вы взялись охранять меня от любых неприятностей?

— Зная вас, я должен больше беспокоиться о здоровье князя. Вы, Константин Платонович, даже такого опытного колдуна до могилы довести можете.

— Тогда тем более не понимаю, причём здесь вы и Тайная экспедиция.

— Притом, Константин Платонович. Можно считать, что в ваших лицах столкнулись интересы двух государственных канцелярий: Тайной экспедиции и Злодейного приказа.

— Прямо-таки Злодейного? — я рассмеялся.

— Не вижу ничего смешного, — Шешковский раздражённо бросил на стол салфетку. — Может, вы о нём и не слышали, а он есть. Деятельность его не афишируется, но от этого он никуда не исчезает.

— Дайте угадаю: Злодейный приказ занимается управлением преступностью?

Шешковский кивнул.

— Именно, Константин Платонович. Побороть её мы не можем, значит, проще всего возглавить и свести вред к минимуму. С помощью приказа мы выявляем гнилые элементы чиновничьего аппарата, приглядываем за тёмными делами родов и держим в узде разбойный люд в городах.

— И как, получается?

— Зря сомневаетесь, — Шешковский усмехнулся, — вы просто не застали тот ужас, что творился полвека назад. А сейчас, по сравнению с тем, что было, у нас тишь да благодать. Кстати, дань, собираемая с преступников, и часть взяток возвращаются в казну. И суммы там совсем не детские.

— И кто же в Злодейном приказе Мышкин?

— Его глава, — сухо улыбнулся Шешковский, — действительный тайный советник, обер-прокурор князь Мышкин. Теперь вы понимаете, почему я срочно примчался сюда? Найти князю замену будет крайне непросто.

Между нами повисла пауза. Прерывая её, в комнату вошёл лакей и объявил:

— Константин Платонович, вам доставлено срочное послание от его сиятельства князя Мышкина!

Он с поклоном подал мне узкий конверт. Во взгляде Шешковского в этот момент явно читалось «ну я же говорил».

— Что там? — не выдержал он, когда я распечатал и прочитал записку.

— Князь назначает мне встречу сегодня вечером на месте для дуэлей возле Мурома.

— Я еду с вами, — не терпящим возражений тоном заявил Шешковский, — и даже не пробуйте мне возражать!

Глава 27

Беглец

Муромские дуэлянты наверняка считали себя поэтами и романтическими натурами. Иначе они бы не выбрали для поединков такое место: живописная берёзовая роща, широкий луг, жёлтый песок и безмятежная гладь Оки. Сейчас, когда деревья стояли покрытые золотом, здесь было особенно красиво.

Чутьём некроманта я ощущал разлитые эманации. Молодые повесы, становившиеся к барьеру с оружием в руках, любовались собственным возвышенным образом и готовились картинно умереть. Вот только эти романтические «стихи» разбивались о жестокую «прозу» смерти. Рваные раны от попадания «громобоя», кровь, боль и крики. Хрипящее дыхание, запах сожжённой плоти и становящиеся всё тише и тише голоса секундантов. Нет, никакой романтики в смерти не было, нет и не будет. Но разве это объяснишь самоуверенным дуракам, даже не подозревающим о ценности своей и чужой жизни?

Я усмехнулся, поймав себя на этих мыслях. Если вспомнить, сколько лет мне самому и мою жизнь в Париже с бесчисленными дуэлями, то я не имею право ругать дуэлянтов. Давно ли я начал скатываться в мрачное стариковское ворчание? Кажется, участие в Жатве добавило не только чёрного песка, но и состарило на пару десятков лет. Где весёлый задор, блеск в глазах и дух авантюризма? Нет, надо себя срочно взбодрить, или я рискую превратиться в мрачную копию дяди.

Чтобы отвлечься от накатившей хандры, я пошёл прогуляться по берегу реки. Следом потянулись и Шешковский с Кижом, приехавшие на встречу вместе со мной.

— Третий раз мы здесь с вами, Константин Платонович, — Киж, весь в предвкушении развязки, довольно лыбился. — Оба предыдущих раза вы кого-то убивали. Полагаю, и в этот раз вы не будете отходить от традиции.

— Даже не думайте! — возмутился