Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

— А нам очень полезно. До рая доходят только те, кто не бросает своих друзей…

Муром сделал паузу, давая своим собутыльникам вникнуть в смысл рассказанного только что тоста и поднял свой бокал.

— Так выпьем же за настоящих и верных…

— Всем оставаться на своих местах! — входная дверь распахнулась от Воздушного тарана, и в главный зал ресторана «Золотая рожь» ввалились две пятерки стихийных магов.

— Именем Гильдии магов! — немолодой уже маг в огненном плаще шагнул и высокомерно взмахнул рукой. — Мы пришли за…

Дзанг!

Договорить ему не дал кувшин, брошенный Муромом.

Встретившись со лбом мага, кувшин не выдержал и во все стороны брызнули осколки и рубиновые капли семилетнего вином.

— Брысь отсюда! — прогудел Муром, мазнув по магам мутным взглядом. — Ишь, чего удумали! Перебивать меня, когда я рассказываю тост!

— Нападение на уважаемого Магнуна Огненного! — охнул один из магов. — Взять их!

Со стороны магов полетели атакующие плетения, на что магнаты с Муромом ответили залпом всего, что было на столе.

В ход пошли и графины с вином, и подносы с жаренной курицей, и даже фрукты.

Ледяные сосульки, огненные шары и воздушные хлысты столкнулись с негодованием и яростью пирующих партнеров.

И если магия волшебников без сил огибала подвыпивших бизнесменов, то снаряды, посылаемые нетрезвыми руками пирующих, летели точно в цель.

Не прошло и двух минут бессмысленной и беспощадной бойни, как наглое вторжение магов было пресечено, а сами они были условно взяты в плен.

Каждому волшебнику был всучен бокал с брагой, а Муром, нависнув над испуганными магами, задвинул очередной тост про льва и шакала.

После чего, не обращая внимания на устроенный гильдийцами беспорядок, заставил каждого волшебника выпить свою чарку до дна.

— Между первой и второй перерывчик не большой! — жизнерадостно заявил Муром, поднимая свой бокал. — За родителей!

* * *

— Вспомнил, — протянул Муром. — Так вот кто, значит, стены поджег! И столы тоже они?

— Не, — Огюст помотал было головой, но тут же схватился за виски. — Ух, ё… Не, это уже не они. — Это стража.

— Стража? — удивился Муром, а его сознание, сжалившись, подкинуло ещё одно воспоминание.

* * *

— И тут он попер на меня, — Муром расставил руки в стороны и зыркнул на магов. — Глаза, ик, бешенные, шерсть дыбом…

— Именем императора! — двери, ведущие в центральный зал ресторана «Золотая рожь» снова распахнулись, впуская дюжину закованных в латы стражников. — Я, капитан Ядов, приказываю! Всем мордой в пол!

— Русские богатыри! — взревел Муром, вскакивая с места, — мордой только в салат и никак, ик, иначе!

Как по волшебству в правой его руке появился табурет, а в левой кувшин с вином.

— Мы вынуждены будем применить силу! — глава стражников машинально отступил назад.

— Э нет, братцы, — Муром хищно улыбнулся, икнул и крутанул в руке табурет. — Это я вынужден применить силу!

Звон клинков, грохот табуретов, глухой звон доспехов.

Муром был подобен молнии! Порхал как бабочка, жалил, как пчела.

И неважно, что некоторые его удары прилетали не в латные нагрудники стражников, а стены. Также не стоят упоминания перевернутые столы и летающие по залу стулья…

Муром дрался как лев, успевая краем глаза подмечать, важные тактико-стратегические переломы в узоре боя.

Вот Огюст и Фанияр бросаются следом за ним.

Фанияр яростно размахивает куриной ножкой, а более опытный Огюст, свернул в трубочку серебряное блюдо и намотал его себе на руку словно кастет.

Вот маги, безостановочно икая, неуверенно кастуют заклинания. Причем летят они не в спины партнеров, а в городскую стражу.

Вот по залу разносится полный детской обиды вопль капитана стражников, обращённый к магам:

— Но как же так, уважаемые! Вы должны были бороться со злом, а не примкнуть к нему!

Вот маги, поняв бесперспективность боевых плетений, принялись осыпать стражников посудой, отчего дела у стражи резко пошли вниз.

Вот Муром сбивает кулаком шлем у одного бойкого стражника и, сделав мощный глоток прямо из кувшина, отбирает меч у второго.

Нежный, почти отеческий удар по шлему, и боец летит к столам, выставленным буквой Т.

Там его подхватывают хихикающие маги и, не слушая возражений, заливают прямо в шлем бутылку вина.

Бой кипит полным ходом, но с каждым осевшим стражником, внутри Мурома крепнет уверенность, что и на этот раз поле боя осталось за ними.

* * *

— Так, — Муром почесал затылок, мучительно вспоминая. — А где они все в таком случае?

— Как это где? — удивился Огюст с жадностью хлебая что-то из чудом уцелевшего кувшина. — На центральной площади, конечно же.

— Это ещё зачем? — не понял Илья.

— Так забастовка и вотум недоверия же, — напомнил ему Огюст. — Ну ты что, разве не помнишь, как к нам завалился мэр Сибруска?

— Мэр Сибурска… — Муром покачал головой, — кажется, что-то такое припоминаю.

* * *

— Я ему говорю: Слышь, Горынч! За базар ответить придется.

— А он? — капитан стражников поправил шлем и машинально плеснул в протянутый магом бокал винишка.

— А он такой… — Муром только было приготовился показывать, что ответил Горыныч, как его перебили.

— Что здесь происходит⁈

Многострадальные входные двери ресторана заходили ходуном, но чудом удержались на петлях.

А в зал уверенной походкой вошел сам мэр Сибруска в сопровождении личной гвардии.

— Мэтр Магнун! Капитан Ядов! Извольте объясниться!

— Ик! — икнул держащийся только на силе воли Фанияр.

— Ик! — поддержал его Огюст.

— Уважаемые? — нахмурился мэр. — Вы-то что здесь делаете⁈

— Да ты проходи, садись, — Муром, которого в очередной раз перебили смерил мэра задумчивым взглядом, решая — бить ему морду или нет. — В ногах правды нет.

— Ты ещё кто такой? — удивился мэр.

— Я ужас, хе-хе, летящий на крыльях ночи, — Мурома повело на ха-ха, и богатырь решил, что прям сразу бить морду мэру не будет. —

— А ну-ка прекратить! — голос мэра сорвался на визг. — Немедленно прекратить пьянство и дебош!

— Пьянству бой! — согласно икнул Муром, поднимаясь со своего места и направляясь к мэру по сложной траектории.

Гвардейцы, узрев в действиях богатыря опасность, тут же разрядили в Мурома свои арбалеты, но Илья, пытающийся одновременно и удержаться на ногах и добраться до мэра, даже не заметил просвистевших мимо болтов.

— И ты, братка, — Муром, добравшись все-таки до мэра одной рукой вцепился ему в пиджак, другой сунул кружку пенного. — Нам в этом поможешь. Или не мужик?

— Мужик, — обреченно согласился мэр, который с запозданием сообразил, что маги и стража, а уж тем более самые известные магнаты Сибурска не просто так пируют с этим здоровяком.

— Пей тогда, — Муром кивнул на кружку. — Если мужик.

— Я не пью, — мэр предпринял отчаянную попытку соскочить.

— Я тоже, — вздохнул Муром. — Но для дела… надо.

— Ну только если для дела, — вздохнул мэр, проклиная про себя новомодное нейропрограммирование и психолингвистические манипуляции.

— Другое дело! — прогудел Муром, в чьей руке, как по волшебству, появился бокал с вином. — Вздрогнем!

— Вздрогнем, — понуро согласился мэр, опрокидывая в себя пенное.

* * *

— Постой-ка, — Муром почесал затылок. — Последнее, что я помню, как с мэром на брудершафт пили.

— Что и про профсоюз не помнишь? — удивился оживающий на глазах Огюст.

— Профсоюз? — насторожился Муром.

— Ну да, — подтвердил Огюст. — Ты же сам рассказал про объединения рабочих и прочую шалупонь. К слову, как достаточно опытный торговец, могу тебе сказать, что ты открыл ящик Пандоры.

— Ты про повышение зарплаты? — отстраненно уточнил Муром, раздумывая над тем, зачем мэр повел стражников и магов на площадь и кому именно он собрался выносить вотум недоверия.

— И про социальные гарантии, пенсию, медицинское обслуживание и прочую ересь, — кивнул Огюст. — Это же убытки!

— Это верность, и лояльность, — покачал головой Муром. — Поверь, Огюст, если ты введешь для своих работников эти социальные гарантии, они станут работать в три раза лучше.

— Ну-ну, — хмыкнул Огюст. — Не знаю, не знаю…

— Я тебе говорю, — уверенно кивнул Муром. — Слушай, а вотум недоверия-то они кому решили выкатить?

— Как это кому? — удивился Огюст. — Императору, конечно же!

Глава 22

— Значит мэр, стража и маги Сибурска пошли выражать вотум недоверия императору… — Муром покатал на языке эту горькую фразу, сулившую неприятности всем