Американец. Цена Победы - Игорь Леонидович Гринчевский

уничтожение русинов. Исполнена вековая мечта России о контроле над Босфором и Дарданеллами. Фактически, мы продолжали воевать только ради выполнения долга перед союзниками! — тут я интонационно подчеркнул окончание своей речи:

— Если же союзники считают, что воевать более незачем, Россия согласна не только на перемирие, но и на мир с Германией!

Несколько секунд царило молчание, а потом… Сандро буквально начал ржать. Несколькими мгновениями спустя к нему присоединились Столыпин и министр иностранных дел Сазонов.

Император Николай II некоторое время непонимающе переводил взгляд с одного смеющегося на другого, потом на третьего, и вдруг засмеялся сам. А потом выдавил сквозь смех: «А вы ловкач! Представляю, как в Париже и Лондоне „обрадуются“ такому заявлению!»

Тут одобрительно захихикали все.

Царь же, отсмеявшись, сказал: «Господа, теперь нам надо решить, что именно мы потребуем с наших союзников за продолжение войны!»

из мемуаров Воронцова-Американца

'…Сказать, что в Берлине от такой реакции с нашей стороны пришли в восторг — всё равно что ничего не сказать! Вильгельм II отправил личного посланника в Швецию. И судя по бродившим слухам, он готов был щедро отдать нам не только уже занятые куски Турции и Австро-Венгрии, но и ещё незахваченные. Как говорится, нет ничего легче и приятнее, чем быть щедрым за чужой счёт!

Британия и Франция упражнялись в хоровом вое. Американская же пресса каким-то образом пронюхала, что автором предложения являюсь я, и дружно упражнялась в остроумии, обыгрывая пассаж: «Предал Вильсона — предаёт и союзников!»

Некоторые шли дальше и задавали вопрос: «Кто следующий станет жертвой предательства Воронцова?» с тонким намёком, что русскому царю и моему покровителю Сандро стоило бы поостеречься.

Восточные же — Болгария, Сербия, Черногория, Кашгар и уйгуры, Манчжурия и обе Монголия — все они ждали комментариев. Где-то в сторонке застыл и Китай, который мы поддерживали де-факто, не имея союзных договоров на бумаге.

А по Вене все эти дни метался престарелый император Франц-Иосиф. Незадолго до известий о перемирии он слёг с пневмонией, но новые лекарства оставляли приличные шансы на исцеление. Однако, узнав, что Германия готова вообще подписать с Россией мир, он, не долечившись, начал суетиться. То выступал в Парламенте, то собирал совещание Генштаба, то вызывал к себе германского посла или собственного министра иностранных дел. Несколько раз даже выступил перед венцами на уличном митинге и давал пространные интервью на тему германского единства. Кончилось всё достаточно предсказуемо. Он повторно свалился с жаром. И на тот раз лекарства уже не помогли. Он скончался от пневмонии в венском дворце Шенбрунн 21 ноября 1916 года[5].

Его наследник, который должен был взойти на престол под именем Карла I, ещё до коронации заявил, что и он «готов подписать с русскими мир, приняв волю подвластных ему народов». Устроило это далеко не всех, и на следующую же ночь Карл был арестован. Содержался он в помещениях все того же дворца Шенбрунн, но править страной начал некий Временный Комитет.

Однако развала империи это не предотвратило, а возможно, что ещё и ускорило. Причем далеко не все из «осколков» были готовы продолжать войну. Некоторые вообще переметнулись на сторону Антанты. В частности, за время перемирия сербам удалось убедить ряд «осколков» соединиться в Королевство Югославия.

Перемирие, которое мы всё же подписали, не распространялось на Турцию, поэтому нам удалось буквально «выбить» Турцию из войны. Не одним, разумеется, участвовало множество союзников, включая греков, болгар, сербов, словаков, итальянцев и даже японцев, продолжавших воевать в Месопотамии.

Французы с британцами отхватили себе в протекторат Египет, Ирак и Сирию. Нам удалось настоять на создании независимого Курдистана и Союза Палестинских протекторатов. К сожалению ряда самых отмороженных сионистов, никакого Израиля, как государства еврейского народа, создано не было. Их ограничивало положение Декларации Бальфура про «не в ущерб уже проживающим там народам». В итоге Иерусалим и часть окружающих его территорий была поделена на протектораты России, Британии, Греции, Франции, Югославии, Болгарии, Румынии и Франции. Общим числом восемь. При этом на территории протектората ходила единая валюта — шекель, привязанный к серебру. Что, конечно, вызвало уйму не очень умных шуток про «тридцать серебряников», но зато обеспечило финансовую стабильность новому образованию. Так же на территориях всех протекторатов государственными являлись арабский, иврит и идиш. Поначалу записанное про иврит казалось шуткой, но сионисты оказались упорными ребятами, и спустя четверть века почти все молодые жители тех территорий свободно на нём говорят и пишут. Да и старики тянутся за ними.

Мы, разумеется, оставили за собой не только Русский Протекторат, самый большой по территории, но и Турецкую Армению с Проливами. Мраморное море стало «внутренним морем» России.

Мне же, пусть и с огромным трудом, но удалось убедить царя и Правительство, что нельзя прекращать вооружаться. И армию распускать рано. Вот в отпуска отправить — святое дело!

В общем, передышку мы постарались использовать с толком — запасали боеприпасы, амуницию и топливо, обновляли вооружение, восстанавливали парк станков и выбивали золото и серебро из должников. В начале февраля была попытка запуска первой двухступенчатой ракеты. К счастью, проводилась она уже на специальном полигоне где-то в саратовских степях. Почему к счастью? Да потому что грохнуло там замечательно, а пожар был такой, что Константина Эдуардовича и Цандера спас лишь специально построенный капонир. После этого до них, кажется, дошло, что эпоха «игры в бирюльки» закончилась.

А в январе Император и Столыпин открыли строительство московского метро. Нет, они хотели в столице строить, но там грунты не позволили. Пришлось им согласиться на Москву. Тогда-то всё и случилось…'

* * *

Примечания и сноски к главе 29:

[1] Воронцов вспоминает различные кризисные моменты, описанные в книгах цикла «Американец».

[2] Напоминаем, в реальной истории такого министерства не было. В реальности Цикла его создал выживший Столыпин с подсказки Воронцова.

[3] Евангелие от Матфея, глава 12, стих 25.

[4] Как оно случилось и в нашей истории.

Глава 30

Москва, Александровский сад, 1 (14) января 1917 года, воскресенье, утро

— Аминь! — повторил Мишка Воронцов и перекрестился. Молебен по случаю открытия строительства Московского Метрополитена окончился, теперь выступит Государь.

Погода в Первопрестольной в этот день была морозная и солнечная, стоять неподвижно и слушать не хотелось, но наследник рода Воронцовых понимал свой долг. Даже младшие стояли терпеливо. Впрочем, напутственная речь не затянулась, а сразу по её окончании началось то, что папа называл английским словом «шоу», то есть зрелище. Но тут буквальному переводу доверять не стоило, в шоу, к которым