Почему я? - Владимир Германович Корешков

по потолку далеко вперед, в бесконечность пустых стен коридора. Невыразительные белые стены и пол, как в больничке, народу никого. Пройдя чуть вперед, справа обнаружили спрятанную от глаз нишу, в ней стояли четыре электрокара, двигавшихся за счет магнитов, похожих на бруски детского мыла, с сиденьями наверху в два ряда белого цвета, с синий полосой по бокам, рассчитанных на шесть человек. Мы остановились возле одного.

– Садись за руль, – скомандовала Жанна Светке.

Та беспрекословно повиновалась. Мы вслед за ней тоже взобрались на жесткие, крайне неудобные кресла. Жанна кивнула наверх и показала мне глазами.

– Олег, посмотри, – чуть слышно сказала она, – камеры.

– Ничего удивительного. Так и должно быть. Это же секретный объект. Любое наше движение фиксируется.

Управление электоркаром было простым. Справилась бы даже шимпанзе – руль, две педали и рычажок на панели с указателем направление движения: «вперед», «назад». Единственно, что сам электрокар не являл собой эталон управляемости. Неловко двигаясь, рыская из стороны в сторону, как утюг по гладильной доске, весь гудя от напруги, он вез нас по пустому коридору, но, как говорится – лучше плохо ехать, чем хорошо идти. То и дело справа и слева встречались уходящие в сторону ответвления проходов с указателями, например: «Лаборатория 7» или «Серверный 2», «Северный 6», «Склад 4».

Светка, не притормаживая, уверенно ехала вперед. Наконец возле указателя «Кладовая 1» и «Кдадовая 2» в последнюю минуту лихо крутанула руль вправо, электрокар повиновался, но сделал это так неповоротливо, что зацепил левым боком угол. От неожиданного ощутимого соприкосновения со стеной мы чуть не попадали с кара. Андрей с Кариной невнятно выругались.

– Осторожней! Ты что удумала, сучка?! – злобно прошипела Жанна, пытаясь удержаться за поручни сиденья.

Светка вообще никак не отреагировала. Невозмутимо ехала вперед, как будто ничего не случилось.

Я украдкой взглянул на нее, интересно, это она сделала случайно или специально? По внешнему виду вроде как еще не очухалась – в глазах глубина, сидит такая же – отмороженная, как и была. Может, и правда случайно, но с ней надо быть настороже и постоянно приглядывать. Она, и правда, всегда была хорошей актрисой, ее давно и долго голливудский Оскар оплакивает.

Мы заехали в тупик, кар, плавно затормозив, остановился и замолк. Справа и слева друг напротив друга были массивные, как в бункере Гитлера, металлические двери. Я там, правда, никогда не был, ну мне всегда почему-то казалось, что выглядят они именно так.

– Где Аня? – спросил я.

– В кладовой номер один, – монотонно ответила Светка.

– Открывай.

Она подошла к двери, приложила карточку к слоту, который находился сбоку, датчик, опознав ее, сработал, и дверь бесшумно распахнулась. Мы рванули вовнутрь. Аня лежала прямо на полу. Никаких нар или настила в камере не было, а в самом помещения горел яркий, обжигающий сетчатку глаз свет и, судя по всему, горел он постоянно. Кто не знает, что это такое, пусть попробует провести хоть немного времени под лучами прожектора – это жесткая пытка, страшный стресс для организма. Человек не может ни на секунду заснуть, потому что даже прикрывая глаза, через закрытые веки свет врывается к тебе в мозг, взрывая его изнутри, доводя жертву до исступления.

Аня вначале лежала не шевелясь. Я уже начал предполагать самое страшное.

– Аня! – подскочил я к ней, хватая ее за плечо и теребя. – Аня, боже…. Что они с тобой сделали?

Ее было не узнать – всегда такая эффектная, красивая, жизнерадостная и жизнелюбивая, веселая хохотушка, острая на язык, а тут – одежда разорвана, вся правая сторона лица разбита и представляет собой сплошной, страшный лилово-синий кровоподтек. Ее шикарные каштановые волосы свалялись, а от пробора книзу, чуть прикрывая изуродованное побоями лицо, спускается густая седая прядь. Мочки ушей порваны, на волосах и в многочисленных ранах и порезах по всему телу запекшаяся кровь.

Она подняла голову и уставилась на меня незрячими глазами. Я понял, она меня не видит. Она ослепла.

– Олег? – медленно разбитыми губами, заикаясь, спросила она.

– Да, милая, это я, – схватив ее, прижал к себе крепко-крепко. Комок в горле не давал мне возможности что-то еще сказать. Предательски душили слезы. Она, уткнувшись мне лицом в грудь, беззвучно горько зарыдала. Ее плечи все время вздрагивали, как от удара плетью.

– Не смотри на меня, пожалуйста, – всхлипывая и глотая слезы, просила она. – Не смотри. Я сейчас такая некрасивая.

Я нежно, как ребенка, гладил ее по голове, боясь причинить ей боль неловким движением и пытаясь хоть как-то успокоить, твердил как заведенный:

– Все будет хорошо, Анечка. Все будет хорошо.

Не зная, что сейчас делать дальше, как ей помочь, я оглянулся назад, ища поддержки. Ребята стояли рядом, тоже не в состоянии вымолвить хотя бы слово. Жанна тыльной стороной ладони вытирала слезы, текущие по щекам. Карина тоже давилась слезами, прикрывая рот рукой, чтобы не сорваться и не зареветь в полный голос. Андрей старался крепиться, но у него, так же как и у всех, глаза были на мокром месте. Я обернулся, отыскивая глазами Светку. О сколько всего мне ей хотелось сказать в эту минуту. Она стояла позади Карины и смотрела на всех нас с омерзением, так смотрят на червей, копошащихся под ногами. Я с ненавистью уставился на нее.

– Как ты могла? Ты вообще человек или животное?

Она слегка усмехнулась, хищно растягивая свои красивые пухлые губы.

– Не понимаю, что ты так переживаешь о своей подстилке? Тебе надо сейчас думать совсем о другом.

И тут она делает неожиданный резкий выпад вперед, кладет ладонь левой руки Карине на затылок, правой рукой хватает ее за подбородок и резко, с силой крутит Каринину голову на себя. Раздался противный хруст ломаемых позвонков. Никто ничего не понял. Все это происходит молниеносно, в течение нескольких секунд, но я как будто вижу все происходящее в замедленной съемке, кадр за кадром. Кто и зачем прокручивает для меня это ужасное кино, я не понимаю.

Светка, прикрываясь обездвиженным телом Карины, делает пару шагов назад, разжимает руки и отталкивает от себя Карину. Обмякшее, безжизненное тело девушки с глухим стуком падает на пол, а Светка, ускользая из помещения, как только что смертельно ужалившая змея, скрывается за дверью, успев закрыть ее за собой. Жанна запоздало выхватывает пистолет и посылает ей вдогонку очередь из нескольких выстрелов, но заряды попадают уже в закрытую дверь, не причинив Светке практически никакого вреда – дверь сделана из очень прочного и надежного материала.

– Сука-а-а!!! – завыла в бессильной злобе Жанна и опустила пистолет.

Андрей неуверенно, на негнущихся ногах делает несколько шагов к Карине,