Плетельщица снов - Наталья Журавлёва

Когда солнце начало медленно скатываться к горизонту, приближая конец дня, я сидела у окна и жевала пресный пирожок с капустой, который нашла в корзинке от Лусии. Впрочем, вкус еды я практически не ощущала. Просто безразлично пережевывала пищу, чтобы занять себя хоть чем-нибудь.

Я наблюдала за проходящими мимо людьми, но уже не ждала, что кто-то из них вдруг шагнет к моей лавке и примется расспрашивать о товаре. Все, точно сговорившись, действовали по одной и той же схеме: читали вывеску, вглядывались в витринное окно, иногда сталкивались со мной взглядами, отчего на лицах появлялось то ли любопытство, то ли смущение, и проходили мимо. Ни один человек не задержался даже на секунду, не задал ни единого вопроса, не пожелал хорошего дня.

Я сидела и всерьез размышляла, не наложил ли кто-то на мою лавку заклятие невидимости. И хотя я прекрасно знала, что будь это так, горожане не рассматривали бы мою витрину во все глаза, но я просто не понимала, как еще объяснить такое тотальное безразличие.

Мой взгляд зацепился за крупную женщину на другой стороне улицы. Ростом с высокого мужчину, дама к тому же обладала пышными формами, которые не столько скрывал, сколько подчеркивал широкий белый балахон с прорезями для рук. Голову женщины венчала высокая чалма, умело скрученная из разноцветных шелковых платков. Весь наряд делал свою обладательницу похожей на гору. Единственная массивная золотая серьга в форме диска в левом ухе напоминала закатное солнце. В обеих руках женщина несла по большой и плотно набитой плетеной сумке.

На моих глазах одна нога женщины неровно ступила на камни тротуара, за нее зацепилась вторая, и вот уже женщина-гора летела вниз, едва успев вытянуть руки перед собой. Сумки разлетелись в стороны, из них по всей улице покатились ярко-красные яблоки.

Я ахнула, отшвырнула недоеденный пирожок и выпрыгнула в окно.

— Как вы? — спросила я, подбежав к женщине в белом.

К счастью, незнакомка пострадала не сильно. Выставленные вперед руки смягчили падение, но и приняли весь удар на себя. Женщина-гора сидела на камнях тротуара и держала перед собой ладони, которые превратились в две кровоточащие раны.

— Жить буду, — прозвучал низкий, но вполне бодрый голос. — Яблоки только по всему проспекту раскатились, а я ведь целый день собирала их в предгорье.

— Об этом не волнуйтесь, яблоки я в два счета подберу, — пообещала я. — А потом зайдем ко мне и промоем ваши ссадины, хорошо?

Женщина благодарно улыбнулась:

— Спасибо, — пророкотала она и внимательно вгляделась в мое лицо. — Кажется, мы не знакомы?

— Меня зовут Мия Винд, — представилась я, — я в городе недавно.

— А я Берта Файнс, родилась в Бергтауне и живу здесь всю жизнь.

У Берты были крупные черты лица, темные кудрявые волосы, судя по нескольким завиткам, выбившимся из-под чалмы, и очень внимательные зеленые глаза. Определить возраст я затруднялась, но, скорее всего, ей было немного за пятьдесят.

— Рада познакомиться, госпожа Файнс, — прокряхтела я, помогая женщине-горе снова принять вертикальное положение.

— Берта, просто Берта, — отдуваясь, произнесла моя новая знакомая. — Я предпочитаю простое общение. Чем меньше всех этих этикетных заморочек, тем ближе люди друг другу.

Я кивнула в знак согласия и принялась собирать раскатившиеся по дороге яблоки.

— Знаете, Берта, в мой первый день в Бергтауне я тоже споткнулась и упала, и все мои покупки также разлетелись в разные стороны, — сказала я, чтобы подбодрить госпожу Файнс.

Через несколько минут мы уже сидели в лавке, и я обрабатывала руки Берты наспех приготовленным отваром из ромашки, тысячелистника и большого подорожника, сорванных тут же неподалеку. Благодаря урокам целительства матушки Вуны я знала целых три заклинания для быстрого приготовления отваров и снадобий.

— Так ты целительница, Мия? — Берта, полностью заняв собой диван, внимательно следила за моими действиями.

Я расположилась на низкой скамеечке рядом и уже заканчивала процедуру.

— Нет, я плетельщица снов, — промокнув чистой салфеткой уже начавшие затягиваться ссадины, ответила я. — Но лечить я тоже немного умею.

Прихватив с пола мисочку с отваром, я встала.

— Ах вот как! — Берта словно впервые меня увидела. — Так это о тебе судачил весь город?

Я только вздохнула.

— Город, может, и судачил, только в мою лавку еще не зашел ни один человек.

Берта Файнс задумалась, а потом медленно произнесла:

— Я слышала, что в городе открывается лавка снов, только не знала, что это сегодня.

— В том-то и дело, что все слышали об открытии, но никто не спешит ко мне заходить, — пожаловалась я. — Если так пойдет и дальше, плохи мои дела.

Женщина-гора, в мыслях я по-прежнему звала Берту именно так, спустила ноги с дивана, потом удобно села, положив под спину пару маленьких подушечек, и принялась осматриваться.

— А здесь очень мило, — наконец вынесла она свой вердикт. — Это твоя лавка?

Я с гордостью кивнула.

— И ты сама все здесь обустраивала?

Я улыбнулась:

— Мне помогали друзья.

— Сколько тебе лет? — поинтересовалась госпожа Файнс.

— Двадцать.

Женщина поцокала языком:

— Ты молодец, раз в столь юном возрасте думаешь не о женихах, а о собственном деле. Это очень похвально!

Слова Берты были мне, безусловно, приятны, но я не могла не думать о том, что в открытии лавки нет никакого смысла, если в нее никто не заходит.

Я не смогла подавить грустный вздох.

— Только вот покупателей у меня совсем нет, — сказала я вслух.

— Но, Мия, у тебя такой специфический товар! — моя новая знакомая даже всплеснула руками. — Не каждая девушка захочет иметь в женихах ненастоящего мужчину.

— Конечно, я понимаю, что сны — это не кусок ветчины, но все же… — я замолчала.

Смысл слов Берты медленно, но дошел до меня.

— Подождите, что вы сказали? Какие ненастоящие женихи? Берта, о чем вы?

Женщина недоуменно посмотрела на меня, а я так и застыла посреди комнаты, не донеся миску с отваром до стола.

— Ну как же, — неуверенно начала Берта, — всем известно, что в новой лавке снов можно купить сны про иллюзорных кавалеров на любой вкус и цвет. Разве не так?

Я покачала головой. Слов у меня просто не было.

Так вот почему те девицы утром шептались и хихикали,