Возвращение в Петроград - Влад Тарханов

«Тебе пора, момент удачный» — подал сигнал Брюс. И эфирное тело Петра рвануло вниз.

Сидевшее в кресле тело великого князя внезапно обмякло. Тут же совещание превратилось в бардак, поскольку все начали суетиться вокруг потерявшего сознание великого князя. Кто-то побежал за водой (факт: всяких алкогольных напитков в комнате было с избытком, а вот банальной простой воды — нет), кто-то кричал: «Доктора!», а кто-то за этим самым доктором и побежал. Князь дышал, но как-то тяжело, его воротничок сразу же ослабили, как принесли воду — побрызгали ею в лицо, но ничего не помогало. Вскоре явился и местный эскулап. Извлекший из чемоданчика нечто дурно пахнущее. Что и подсунул великому князю под нос. Болезный чихнул и открыл глаза. Доктор пощупал пульс, выслушал сердце пациента и произнёс тоном, не оставляющем и капли сомнения:

— Переутомление, господа! Его императорскому высочеству необходим отдых и десять часов полноценного сна!

Произнеся эту высокопарную сентенцию, доктор с чувством выполненного долга удалился, при этом нервно потирая пенсе. Брюс поведением доктора остался доволен (пришлось с ним немного поработать, дабы тот ничего лишнего не стал искать).

— Господа! Совещание окончено! Прошу помочь перенести его императорское высочество в комнату отдыха[1]. — негромко, но твердо произнёс командующий корпусом, князь Багратион.

Михаила аккуратно перенесли в комнату отдыха, которая была чей-то спальней, во всяком случае, довольно роскошная кровать была цела, на неё великого князя и уложили, со всей осторожностью. Тот сделал знак рукой, попросив всех удалиться, но губы еле слышно прошептали: «Багратион»… Тот всё понял и остался. Еще один знак, и князь склонился к болезному великому князю.

— Мне было видение, князь. Николая отравили. У тебя есть верные люди? Рюмин, камер-лакей. Сейчас прячется в рабочей слободе, доходном доме купца Игнатьева. Надо его найти и узнать, кто ему заплатил.

— Не беспокойся, Михаил Александрович, есть у меня надежные люди. Дато Черкесский, да ты его знаешь, и его побратимы. Всё сделают.

— Поспешите. Его ищут…

И при этих словах великий князь провалился в беспамятство. А вот перед князем из владетельного рода Багратионов стал сложный вопрос: что это было? Симптом воспаленного сознания, утомленного мозга, или действительно послание свыше? Впрочем, приказ-то был отдан, его выполнять надо. А уж что это было… а вдруг Михаилу действительно пришёл приказ ОТТУДА? Багратион не знал, насколько он в этот раз был близок к истине. А такие приказы тем более следует исполнять, иначе потом можно очень сильно сожалеть! И командующий будущим Диким корпусом быстро пошёл искать своих разведчиков. Которые должны были располагаться где-то неподалеку от штаба.

[1] Титулование Михаила абсолютно правильное: он всё-таки великий князь и брат императора, о смерти которого еще никто не знает.

Глава седьмая

Граф Келлер узнает, что есть такая работа — Родину защищать!

Глава седьмая

В которой граф Келлер узнает, что есть такая работа — Родину защищать!

Петербургская губерния. Красное село. Штаб конармии.

23 февраля 1917 года

Пусть родина смотрит на вас с гордостью. Не бойтесь славной смерти. Умереть за родину — значит жить.

(Фидель Кастро)

У графа Келлера случилась любовь, нет, не правильно, не так, надо в этом случае писать с большой буквы — Любовь! Вообще-то граф был удачлив, что в бою на фронте военном, что в сражениях фронта амурного.

Фёдор Артурович был статным кавалеристом-красавцем, даже хромота, ставшая результатом ранения (террорист бросил под ноги графу бомбу, получил более сорока осколков) не мешала его похождениям. А вот простатит — мешал! Стало это результатом посещения борделей, таким образом, Келлер вошёл в плеяду знаменитых российских генералов, завсегдатаев увеселительных заведений подобного толка (наряду с тем же «Белым генералом» Скобелевым, скончавшимся на проститутке, по официальной версии). Но вот случилась она, Зиночка! И вот уже неделю — никаких борделей! Такой своей выдержке граф поражался, сам от себя не ожидал. Вообще-то обычная, на первый взгляд, история военного времени: видный военный, первая шашка российской империи (примерно так обозвал генерала император Николай) и медицинская сестра. Которая выхаживала его после ранения. Фёдор Артурович был дважды женат и в браке имел четырёх детей, но от нового романа это остановить его не могло.

Сейчас генерал писал письмо своей новой пассии. Дело в том, что передислокация корпуса — дело весьма непростое, чем-то необходимо жертвовать, расставлять приоритеты, вот и госпиталь пришлось отправлять чуть ли не в последнюю очередь. Точнее не так, он еще и не тронулся с места. Отправка госпиталя должна состояться через неделю. К этому времен легкие раненые переедут вместе с лазаретом, заодно и дополнительная охрана поезду будет. А тяжелые либо помрут, либо отправятся с эвакуационным эшелоном в Киев. Там сейчас врачи работали на износ. Стараясь вернуть как можно больше бойцов в строй.

Ординарец Николай Николаевич Иванов, ротмистр блаженно спал в предбаннике графского кабинета, впрочем, он готов был в любую секунду вскочить и выполнить приказание своего командира. Иванов был предан генералу до самой смерти[1]. Но сейчас его лицо было совершенно спокойным, видимо, ротмистру снились мирные дни. Прилетевший сюда дух Якова Брюса остался этим фактом удовлетворён: вряд ли что-то помешает его «вселению» на новую квартиру. Оставался вопрос: почему именно граф Келлер? Кто-то из великих людей из будущего говорил, что винтовка рождает власть[2]. Пётр, вселившийся в Михаила Александровича, единственного оставшегося в живых сына царя Александра Александровича мямлить не будет, и наличие цесаревича Алексея, сына Николая Второго с гемофилией его не остановит. И не через такое переступал государь во время своей Первой жизни. Но будучи генералом-инспектором кавалерии реальной власти, основанной на штыках и саблях у него было откровенно маловато. И вот тут целый кавалерийский корпус под боком Петрограда более чем весомый аргумент. Тем более, что части генерала Келлера оставались достаточно боеспособными на фоне распада фронтовых соединений. Тут сыграла свою роль и личность самого графа, не только насаждавшего железную дисциплину довольно жесткими, порой жестокими мерами, но и его харизма, постоянное участие в бою, своим примером он вдохновлял бойцов, готовых идти за ним даже к черту в ад!

Его корпус начал сосредотачиваться в Красном Селе на декаду ранее, чем Дикая дивизия передислоцировалась в Царское село. Посему и порядка тут было больше, и бронедивизион уже пообвыкся к новому начальству, занял свое место в рядах корпуса, которому в ближайшее время предстояло стать конной армией.

Дождавшись, когда граф поставит последнюю точку в любовном послании