Иной - Александр Александрович Мишкин

в алом рука коснулась бледного, испачканного бурым лица гуманоида. Он оседлал существо сверху и начал наносить удары один за другим, превращая худое лицо в кашу. Как он ни пытался, остановиться не мог. Тот, в чьё тело он попал, упивался насилием, с наслаждением и противоестественным возбуждением убивал себе подобного.

Когда гуманоид под ним обмяк, удары прекратились. Какое бы отвращение Коля ни испытывал от содеянного, он всё же оставался самим собой, учёным. Пока чужие руки, его руки, не превратили лицо и череп несчастного в фарш, он успел запомнить, как выглядят эти существа из кошмара. Худые, с непропорционально длинными конечностями, бледными лицами и руками, но с черными туловищами и ногами, усеянными рытвинами, без разделения на грудной и брюшной отделы. Лица настолько измождённые, что больше похожи на черепа, обтянутые кожей. Чёрные впадины глаз кажутся бездонными, но что-то, напоминающее глаза, всё же можно было разглядеть. Зубы… Чёрные и острые. И пальцы, костлявые, когтистые, больше похожие на ветки, чем на человеческие…

Существо наклонилось над поверженным собратом и стало копошиться в останках раздробленного черепа. Ни один сигнал, не одно его желание не могли остановить монстра. Как и во сне до внедрения имплантатов, когда он пытался бежать быстрее и не мог, когда хотел выстрелить во врага, но курок не нажимался, а противник не падал. Он разбирал осколки, отвешивал их в сторону, чувствовал, как хочет добраться до самого сочного и самого желанного кусочка… Влажный и скользкий мозг оказался в его костлявых пальцах. Бледные комочки в чёрном соусе, скатывались медленно в глубь ладоней. Словно дикий зверь, Коля впился губами в кошмарную массу. Ощутил приторно-сладкий вкус. Никогда до этого он не пробовал ничего вкуснее и слаще. И тем ужас его становился сильнее от осознания того, что он наслаждается.

Алая пелена заслала глаза. Судорога сковала тело. Видения не прекращались, преобразовывались в новый кошмар.

Пыль и обломки чего-то красного летели ему в лицо. Он шёл, пробиваясь через бурю, ведомый непостижимой для него силой. Истерзанной, бледной рукой он прикрывал глаза от ранящих осколков неизвестной природы. Боль и одновременный с ней гнев кипели яростным пламенем в груди. Сознание Коли пыталось пробиться сквозь преграду переживаний и чувств, навязанного ему видением иного, чуждого человеческому роду существа. Что-то или кто-то заточил его в это тело, и как бы он ни старался, он не мог заставить себя остановиться, не мог закрыть глаза, перестать чувствовать…

Руку испещряли многочисленные символы – больше шрамы, нежели татуировки, некоторые ещё свежие, сочащиеся кровью. Шаг за шагом он пробивался сквозь бурю, ступая по хрустящим и многочисленным осколкам чего-то, что он не мог разобрать, не хотел…

Боль и ярость… Кроме этих чувств у него ничего не осталось. Буря терзала плоть, ярость сжигала изнутри… Коля чувствовал себя погребённым заживо. Он не мог прекратить, не мог отказаться от чувств, от жизни, и, может, хотел бы не существовать, но воля его здесь оказалась бессильна. Он шёл, и Коля путешествовал вместе с ним…

Но вот буря кончилась, словно они прошли сквозь невидимый портал, отделяющий хаос от порядка. К боли и ярости добавилось чувство эйфории, словно то, что он искал, наконец, обнаружилось. Он видел глазами существа всё кошмарное великолепие пейзажа. Под ногами хрустела масса, похожая на окровавленные кости. Он различал дуги рёбер, цепи позвонков, но нигде не узнавал что-то, хоть отдалённо напоминающее человеческие останки. Нечто иное, из другого мира, похожее, но не родное. Отвратительное и чужое. Но то была лишь часть видения. Впереди над кошмарной равниной возвышалось древо, голые ветви которого цеплялись за грязные жёлтые облака. Коля не смог отыскать в памяти ничего, что могло бы иначе описать объект впереди. Оно походило на дерево, но им не являлось. К нему и шло существо, ощущая предвкушение обещанного наслаждения… Но стоило ему шагнуть вперёд, как всё заволокло грязным полотном тумана.

Но с исчезновением древа ничего не закончилось…

Каша из образов чередовалась бесконечным потоком кошмаров. Испачканные чёрным лица, оскаленные гримасами злобы. Месиво из червеподобных отростков копошится в груде гуманоидных тел. Боль, ужас, страдание вереницей шли одно за другим. Николай ощущал весь спектр возможных эмоций. Его тошнило, он смеялся, рычал от злости, стонал от боли. Его руки разрывали плоть гуманоидных существ с бледной кожей, нежно обнимали вывалившиеся из туловища бледные жгуты, похожие на кишки, но слишком тонкие и без деления на сегменты. Чёрные матовые сферы, поглощающие свет, треугольные изумруды с яркими сферами между зубьев, летят на фоне звёздного неба. Видениям не было конца. Николая разрывало от боли, образов становилось так много, что стало невозможно что-либо разобрать. Всё слилось в один сплошной рокот, полный страдания и боли.

Всё, чего он хотел – умереть, прекратить этот кошмар, но как он не умолял, как не просил, его голос не мог пробиться через бесконечный гул боли. Ад заполнил его разум, подчинил себе, мучал и не давал погибнуть.

Помогите… помогите…

Это всё, что он мог выдавить, в надежде, что его услышат. Николай терял себя, становясь комком боли, лишаясь человечности.

В пиковый момент, когда от него совсем ничего не осталось, всё прекратилось. Пустота заполнила собой всё. Боль ушла, но он всё равно продолжал шептать в темноту.

Помогите… помогите…

Бесконечная пустота, казалось, стала его новым домом, его новой сущностью. И только он почувствовал, что снова возвращает из лап кошмара себя, реальность вернулась к нему яркой вспышкой.

Он очнулся. Он был жив. И он лежал на больничной койке, в окружении мониторов и медицинского робота. Он был на корабле. Был дома.

Кошмар закончился…

Николай попытался всё осознать. То, что его эвакуировали, очевидно, но что с ним произошло?

Кошмар…

Коля осторожно коснулся воспоминаний и обнаружил чёткие кадры ужасов, что он успел увидеть, такие ясные и крепкие, словно его собственные. Он без труда смог воспроизвести в воображении картину бесконечного поля с гуманоидными телами. Ужас плотно врезался в мозг, стал его частью. Николай испугался повторно, когда помимо картинки вспомнил и чувства. Робот подплыл ближе и коснулся его плеча, сказал мягким и мелодичным голосом:

– Спокойнее, Николай, всё хорошо, вы в безопасности.

Коля подавил кошмар усилием воли, но отметил необходимость разобраться в этих видениях после… А пока нужно узнать, что с объектом.

Николай попытался выдавить осознанную фразу, но мышцы лица слушались плохо, получилось прохрипеть только:

– Объект…

– С ним всё в порядке, сейчас экипаж проводит исследования и налаживает контакт с инопланетным пилотом. Вы скоро к ним присоединитесь.

Что?! Инопланетный пилот?!