Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

и кузенами, не способными распознать выгодную сделку, даже если та сама укусит их за задницу. Затем старейшины велели ему сидеть взаперти в своей комнате, размышляя над совершенными ошибками, а вдобавок еще отныне и навсегда запретили прикасаться к семейному предприятию.

Все то время, что Тифан провел на коленях в Зале предков, он злился и негодовал. Ну как могут старейшины быть такими жестокими? Неужели они не видят, что все, сделанное им, было направлено на обогащение и рост престижа семьи? Как могут родные и двоюродные братья быть такими близорукими? Даже после уплаты штрафа у их клана оставался достаточный капитал, чтобы снова подняться. И торговая империя Хуто стремительно вернулась бы на прежние позиции, если бы только это зависело от него. Да тут не горевать надо, а радоваться, провозглашая его, Тифана Хуто, прославленным героем на ниве предпринимательства! Ну да ладно, он подождет, его звездный час еще настанет.

«Пусть до поры до времени мои родственнички попотеют, зарабатывая для клана Хуто деньги и славу. А мне в любом случае не помешает отдых».

Сидеть у себя в комнате было не так уж скверно: он заказывал еду и питье, какие хотел. Ну а попозже, рассудил Тифан, когда старейшины и прочие займутся собственными делами и не будут так пристально следить за ним, можно пригласить парочку девиц из дома индиго или сделать ставку на лодочных гонках, послав букмекеру записку с почтовым голубем.

Со временем, набив себе шишек и убедившись, что организовать восхождение клана Хуто без своего главного тактика – не такая простая задача, братья, родные и двоюродные, неизбежно приползут к нему на коленях. Вот тогда-то он и заставит их за все заплатить.

Потому что самым важным уроком, который Тифан Хуто вынес из опыта пребывания в Гинпене, было одно удивительное обстоятельство, которого он прежде не осознавал, но теперь непоколебимо в него верил: у него есть тайное оружие, куда более могущественное, чем любое знание или умение, – он везунчик по жизни.

Судите сами: он сумел уклониться от обвинения в государственной измене; избежал почти неминуемой смертной казни; ускользнул из лап таинственных «предусмотрительных» и неподкупного заместителя министра юстиции, от каменноликих судей и от сующих повсюду свой нос идиотов из Цветочной банды… И не благодаря ухищрениям платных адвокатов (которые явно переоценивают свои заслуги) или притворному раскаянию (на котором настаивали старейшины), но лишь потому, что Тифан Хуто из породы счастливчиков.

Ему везет невероятно, просто немыслимо, на радость Тацзу и к досаде Луто. А все предприниматели знают, что удача – величайший из всех активов, самый ценный и наиболее редкий. Это прекрасно известно всем, кроме его пустоголовых родичей.

Поэтому нет, он ни о чем не жалеет и ничего в своей жизни менять не собирается. Он просто будет терпеливо ждать часа, когда снова станет главой клана. Его время непременно настанет, – в этом нет ни малейших сомнений.

Тифан отхлебнул глоток прохладительного напитка из кислых слив. И вдруг на язык ему упала молодая ягода – крошечная, но очень сладкая. Вот, даже тут повезло. Ну и что это, скажите на милость, если не предвестие удачи? Он испустил довольный вздох.

«На чьей стороне везение, тот и прав».

– Тебе известно, что затевает Джиа, моя сестра, мое второе «я»?

– Нет, но разве у нас хоть когда-нибудь получалось заглянуть в сердце нашей любимицы?

– Увы, даже Рисане не удавалось проникнуть в ее мысли, и нам тоже. Быть может, именно поэтому спустя столько времени Джиа по-прежнему нам интересна.

Тифан Хуто задремал и подсчитывал во сне выигрыш от ставок, которые он так удачно сделал на лодочных гонках, когда вдруг почувствовал, как в шею ему уперлось что-то твердое и холодное.

Он раздраженно отмахнулся. Неизвестный предмет укусил его в руку, и Хуто закричал от боли, очнувшись в темноте.

По правде говоря, он не был уверен, что действительно проснулся. Его пальцы осторожно пробежали по непонятному предмету, ощупывая его: длинный, плоский, два острых края…

К его горлу приставлен меч!

Тифан открыл было рот, чтобы закричать, но тут между зубами ему грубо просунули узловатый кусок веревки и запихали его глубоко в глотку. Он стал задыхаться, но державшая веревку сильная рука не ослабила хватки.

– Ты всегда такой медлительный? – спросил из темноты чей-то строгий голос. – Или это съеденная за обедом жирная пища затуманила ту скользкую жидкую субстанцию, которую ты называешь мозгом?

– М-ф-ф-ф!

Затеплился огонек: это зажглась свеча.

По обе стороны от кровати стояли две женщины, обе были в платках, закрывающих нижнюю часть лица. Глаза их излучали такой же холод, как и меч.

– Мы просто хотим с тобой побеседовать, – сказала женщина со свечой, выглядевшая постарше, чем вторая. Она говорила спокойно, без всякой агрессии.

– Наши сестры сторожат остальных членов твоей семьи, – произнесла женщина с мечом, ее тон был более резким и угрожающим. – Если не будешь вести себя как надо… – Она медленно провела мечом поперек горла Тифана – выступила кровь.

Честно говоря, судьба остальных родственников Тифана заботила мало. Однако он кивнул, не слишком энергично, чтобы клинок ненароком не впился глубже в кожу.

Незваная гостья убрала меч и вытащила веревочный кляп у него изо рта:

– Садись.

Тифан сел и постарался овладеть собой, а обе женщины тем временем взяли подушки и расположились на полу напротив него в позе такридо. Он заметил, что одеты они в черные брюки и черные облегающие блузки, позволяющие им тихо и свободно передвигаться, без каких-либо свисающих фалд, которые цеплялись бы за углы и различные предметы. Волосы у обеих были собраны на макушке в тугой пучок, заколотый черными коралловыми булавками. Единственным украшением были шелковые бантики на головках булавок, трепетавшие в свете свечи подобно крыльям бабочки или плавникам дирана.

Наверняка к нему пожаловали какие-то закоренелые преступницы, скорее всего из банды разбойников, похищающих людей ради выкупа.

– Кхм… – Тифан откашлялся. – Госпожа… То есть госпожи… Уважаемые госпожи.... Нет… – «Как следует обращаться к женщинам-грабителям, чтобы их не обидеть?» – Высокочтимые королевы разбойников…

Гостьи переглянулись и усмехнулись.

– Мне это нравится, – промолвила женщина постарше, та, что держала свечу. – Можешь называть меня королевой… Светоносицей.

– А меня королевой Кровопийцей, – заявила та, что с мечом. Она приподняла платок, открыв рот, и ее оскаленные зубы блеснули в тусклом свете свечи.

– Да! Конечно! Как прикажете! Королева Светоносица и королева Крово… Кровопийца… – Возникший перед глазами образ заставил Тифана вздрогнуть. – Ваш скромный слуга весьма польщен визитом двух столь благородных дам. Спешу заверить, что к правительству я отношусь с таким же презрением, как