Первый шаг Некроманта. Том 6 - Илья Рэд

— Да, он в конюшне с сыном, — после этих слов раздался детский плачь и ребёнок на её руках требовательно замахал ручками.

— Ути какая малютка, ты моя радость, — засюсюкал глава Вологодской охранки, вызвав позади себя улыбки на хмурых лицах посланников. — Надеюсь, у Любавы всё в порядке? Тебе ничего не надо, точно? Только скажи…

Мать устало покачала головой.

— Нет, спасибо, у нас всё есть, просто заходи почаще. Он радуется, когда ты приезжаешь.

— Насчёт двора не передумал? — с надеждой спросил Христ. — Вижу что нет, ну что ж пойду проведаю нашего отшельника, а ты кушай хорошо, моя маленькая красавица, — он попрощался с миловидным младенцем и подал остальным сигнал не ходить за ним.

К гостям учтиво вышел Семён и вместе со статным длинноногим Егоркой проводили до покоев. Каждый редкий приезд Александра Христофоровича превращался в знаменательную пирушку и сегодняшний визит не был исключением.

Форма очень шла подросшему помощнику камердинера. Тот старался взять на себя как можно больше обязанностей, чтобы Семён не перетруждался. Вместе с остальным персоналом он развернул целую операцию по приготовлению праздника.

Бенкендорф вышел из усадьбы и направился по вымощенной плиткой дорожке прямо к конюшням. Лёгкий летний денёк располагал к расслабленности и неге, а ухоженный сад Барятинских благоухал цветочными нотками. Сорвав травинку, Христ ощутил её вкус во рту, когда чуть сильнее нажал зубами. Да, это тебе не душные дворцы столицы. Здесь царила природа.

Бенкендорф старался приезжать каждый год, чаще не мог — служба обязывала.

— Тук-тук-тук, — громко оповестил он и остановил руку на отдалении от приоткрытой воротины.

— Дядя Саша! — крикнул тёмноволосый малец и, выронив морковь в сено, побежал в объятия крёстного отца.

Конь, которого он кормил, зафыркал и нагнул голову в поисках утерянного угощения, губы заелозили по земле.

— Рустам, ну как у тебя дела? Присматриваешь за своим папкой, как я тебя просил?

— Ага, мы сегодня на рынок ходили, а ещё завтра будет ярмарка, ты останешься на ярмарку, я хотел сходить, но мама…

— Сынок, дай передохнуть крёстному, у него был длинный путь. Иди спроси у мамы разрешит ли она сходить с дядей Сашей.

— А ты?

— Конечно, разрешу.

— Ура! Я побежал, скоро буду.

Как и его отец, он был одет в свободную рубашку пастельных тонов из тонкого льна из-за чего казалось, что это ребёнок простолюдина. Впрочем и сам хозяин усадьбы внешне не смахивал на прославленного графа Барятинского, величайшего мага современности и мастера над стихиями.

— Не надоело сычевать? — подколол друга Христ. — Уже пять лет как сидишь в своих конюшнях, выбрался бы в свет.

— Это всё пустое, — привычно ответил аристократ и погладил круп племенного жеребца. — Мне нравится и так. Тут спокойствие, уют, созидание.

— Кхм, собственно я не только на твой день рождения приехал, — поправив воротник, ответил Христ и вынул портсигар. — Тебя вызывает Его Величество.

Барятинский поморщился.

— И ты не отвертишься, — вспыхнула спичка, дым пополз по конюшне. — Это не смешно. Свернуть производство атлантов было плохой мыслью. Мы еле справляемся со Скандинавами и китайцами, а тут ещё и османы… Дружище, нам нужно твоë оружие. С тех пор как Бреши перестали появляться на нас наседают. Мы всё зачистили кроме «Северной», но такое ощущение, что стало в разы сложней!

Повисла короткая пауза, наполненная протяжным «ф-ф-ф». Дым потянулся вниз.

— Заканчивай с этим своим друидизмом, скоро сам тут станешь жеребцом, пха-ха! — Христ хлопнул по плечу крёстника и подметил короткую улыбку на его лице.

— Хорошо, если я скажу, что поеду с тобой, ты перестанешь меня пилить как сварливая баба?

— Ого, так просто? А я думал тут придëтся концерты давать, чтобы вытащить твою тощую задницу в Москву.

Оба мужчины пожали друг другу руки и обнялись.

— Рад тебя видеть, думал будешь только завтра. Ладно, оставим пока дела, идём в дом, — ответил ему Артём и отдал последние указания главному конюху, цыгану Янко.

Табун с последнего визита Христа сильно разросся и это мягко сказано. Голов триста точно. Под их содержание граф выкупил почти всё, что можно в округе и расширил свои владения в черте города. Теперь Барятинские чуть ли не единственные здешние обитатели.

А с виду и не скажешь, что этот простенький мужичок в рубахе богатейший человек в империи. Помимо главной конюшни был и крытый манеж, ветеринарная, сараи для фуража и прочие необходимые постройки. При дворе любили сплетничать, что граф помешался после войны. К слову Артёма там не шибко ждали.

Бенкендорф сейчас формально сохранил старый пост, но на самом деле его полномочия стали куда шире. Он быстро нашёл общий язык с императором и стал частью его дружной команды. Задание по «вызволению» Барятинского из «спячки» могли поручить только ему, и Христ не хотел разочаровывать монарха.

Характер у графа вздорный, свободолюбивый. Он не любил, когда ему кто-то указывал как жить и скорее сделает всё наоборот, чем примет щедрое предложение. Однако сегодня Бенкендорф почувствовал, что Барятинский и сам не прочь съездить в столицу. Намётанный глаз шпиона сразу подметил приготовленный к путешествию ряд роскошных карет на заднем дворе.

«Готовился, значит», — улыбнулся себе под нос императорский посланник и проследовал за идущим впереди магом в дом.

Как бы ни старался Барятинский справлять свой день рождения тихо, этому каждый раз мешали понаехавшая многочисленная родня и друзья. В течение дня прибыли и Олег с близнецами, шумная компания заняла самый большой домик для гостей и приступила к празднованию с вечера.

«А чего ждать?» — громко гудел рослый Олег, вливая в себя литры горячительного, а Никита с Дмитрием старались не отставать.

Подросшие девочки-беспризорницы, которых граф выучил на горничных, тоже явились и преподнесли коллективный подарок — вязаный гербовый попон-налобник из шерсти и шёлковых нитей, а также целую корзину вкусных медовых пряников в виде подков. Его вручила та самая хулиганка Марина, которую Артëм спас из лап химеролога Лазаревича.

Правда еë теперь было не узнать: из гадкого утëнка она превратилась в завидную невесту. Ицхак нет-нет да поглядывал в еë сторону утайкой.

Шефство над осиротевшими после смерти Кати взял Феликс и бережно курировал каждую теневичку, как собственную дочь. Теперь они шпионили во всех знатных домах империи, а некоторые даже зарубежом.

Информация, которую они передавали своему господину, помогала следить за развитием