Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

прощение, надежду, – что-то у нее внутри встало на свое место. Она все еще горевала. Боль поселилась в ее душе, но она походила на кроткое создание, ищущее покоя, а не на кошмар с клыками и когтями.

– Я чувствую себя собой, – сказала она Пастору. – Что странно. Потому что при этом я чувствую себя абсолютно новой.

Улыбка Уорта вышла печальной.

– Именно это я ощущаю каждый раз, когда просыпаюсь для нового напарника. – Он обхватил рукой Шарлотту за плечи и чмокнул в макушку. – Когда захочешь поговорить обо всем остальном, – добавил он, – я буду рядом.

– Спасибо, – прошептала она.

– Не благодари меня пока, – проворчал Уорт. – Корни преисподней, я собираюсь сделать этот разговор чертовски неловким.

Уорт еще раз стиснул ее плечи, а затем занял свое место у Рене в ногах. Шарлотта подумала о Монтене. Об отчаянии, отразившемся на его лице, когда она сбежала и забрала с собой свой покой. Она не сомневалась, что, хотя именно Монтень заклинал призраков во дворце, он делал это не умышленно. А вот кардинал точно знала, что творит. Она использовала мертвых, чтобы свести принца с ума и манипулировать капитаном.

Отдохнув, бабушка Шарлотты подтвердила признание кардинала. Призраки во дворце действительно пришли из аббатства Святого Стюарда. По холмам в том регионе до сих пор гуляло эхо легенд о молодой девушке, измазанной кровью. Бабушка как раз направлялась в столицу, чтобы сообщить эту новость, когда ее схватили гвардейцы.

Пусть Монтень действовал непреднамеренно, ему все же удавалось держать призраков в железной хватке. Когда он говорил, они подчинялись. И если он мог делать такое, даже не прилагая усилий, на что он будет способен, получив должное обучение?

Сердце Шарлотты пропустило удар. Если в этом заключался план кардинала – если она собиралась заставить Монтеня заклинать, – Шарлотта сомневалась, что ему удастся это пережить.

Она коснулась руки Рене, расправила его плащ. Юное лицо оставалось безмятежно спокойным, несмотря на синяки и раны. Если он не станет призраком в течение следующих двух часов, то, скорее всего, этого не случится вовсе. Тогда они все смогут наконец отдохнуть.

Снаружи тьму прорезал свист, и в часовню вошел Мика Лебо.

– Меня послал Артюс, – сказал он. – И да, я уверен, что за мной никто не следил.

Уорт кивнул, и Шарлотта бросилась к кузену. Она заключила его в объятия, а затем отступила, чтобы оглядеть с ног до головы.

– Я в порядке, Шарлотта, – успокоил он. – Я довел Артюса до его комнаты и удерживал его там. Сегодня мне пришлось бороться только с нашим принцем, чтобы не позволить ему подойти к окнам.

Шарлотта ощутила, как кровь отхлынула с лица.

– Он наконец уснул, – продолжил Мика торопливо, чтобы развеять ее очевидный ужас. – Появление такого количества призраков плохо на нем сказалось. Я оставил в его комнате восемь гвардейцев просто на всякий случай.

Мика перевел взгляд за спину Шарлотты и выругался. Он подошел к Рене, и с его лица исчезли все остатки легкомыслия.

– Мне очень, очень жаль, – прошептал он.

– Нам тоже, – отозвалась Шарлотта.

– Это объясняет, как кардинал добралась до Лавины, – сказал Мика. – Мои возможности ограничены. Я пытаюсь не дать кардиналу повода вышвырнуть меня вон из дворца. Хотя в Башне Кардинала тихо с тех пор, как она заключила Монтеня под стражу.

Рот Шарлотты открылся сам собой.

– Что она сделала?

– Заперла его в клетку в подземельях Казарменной башни, – ответил Мика. – Тебя не должно это удивлять. Их план провалился сквозь все двенадцать кругов преисподней. Сердца украли из комнат кардинала. Ты сбежала. И в этот раз тому были свидетели. – Мика внимательно смотрел на Шарлотту. – Они говорят, что он позволил тебе уйти.

Шарлотта уставилась на Рене, покачав головой.

– Все было не так, – сказала она.

Шарлотта не представляла, что увидели гвардейцы кардинала, когда очнулись, но ни один из них не мог бы понять опустошение, которое охватило их капитана. Оно обездвижило его надежнее, чем удар по голове.

И это ее рук дело.

– В любом случае теперь вы официально стали преступниками, – сказал Мика. – Поздравляю.

Он потянулся за спину, вытащил рапиру и протянул ее Шарлотте.

– Клинок моего отца!

– Я нашел его на площади. Ты неплохо отделала Грандье, но все-таки не смогла до конца избавить нас всех от страданий.

– Он жив, – понял Уорт.

– Он дышит, – поправил Мика.

Шарлотта ощутила, как по спине побежали мурашки. Разумеется, было бы лучше, если бы он умер, но Шарлотта в любом случае одержала верх над Грандье и жалеть об этом не станет. Она сделала несколько быстрых выпадов отцовской рапирой, а затем в замешательстве повернулась к Уорту:

– Клинок не сбалансирован.

Страж пожал плечами:

– Он симпатичный, но как оружие эта рапира всегда была дерьмовой.

Но она принадлежала ей. Шарлотта прислонила клинок к гниющей церковной скамье.

– Твой шейный платок завязан так аккуратно, – сказала она, наконец поняв, что именно изменилось в кузене.

Мика с улыбкой провел рукой по платку.

– Я уволил своего камердинера. Оказывается, я сам могу завязывать эту дурацкую штуку.

Взгляд Мики переместился с Уорта на тела Стражей, над которыми трудилась Марта, и его льдисто-голубые глаза стали очень серьезными.

– Что теперь? – спросил он.

Уорт покачал головой:

– Если кардинал и Монтень могут заклинать, четырех Стражей не хватит.

– Простите, – протянул Мика, побледнев сильнее, чем обычно. – Повторите-ка…

– Лоррен использовала призраков, чтобы мучить Артюса, – объяснила Шарлотта. – Она собирается занять трон.

Мика выругался.

– Мы знали, что она просто так не откажется от власти, но призраки? Она не может занять трон Ниво, будучи заклинательницей. Наверняка она блефует.

Уорт ничего не ответил, но его губы сжались в тонкую линию.

– Она превратит Ниво в еще один Бруйяр, – сказала Марта, вернувшись в часовню.

Бруйяр. Страна за горной грядой Буклье, где деспот правил людьми с помощью костей их предков.

– Тогда мы должны остановить ее прежде, чем она сумеет претворить свой план в жизнь, – заявила Шарлотта. – Мы не одни. Сломленная Птица помогала нам.

Мика горько рассмеялся.

– И посмотри, что из этого вышло, – сказал он. – Помощь нам – самый явный акт непослушания, который Сломленная Птица когда-либо совершала. Им придется на некоторое время залечь на дно. Я долго собирал паутину людей, которые преданы Ниво, но на это ушло много лет. И мы не готовы.

– Хватит, – окликнула их бабушка Шарлотты. – Посмотрите сюда.

Между ними на осыпающемся каменном алтаре тело Рене Дюрана начало растворяться белым туманом. Свет вспыхнул в часовне. Шарлотта прикрыла веки, а ее сердце пустилось вскачь. Слезы выступили у нее на глазах и потекли вниз по щекам. Марта подбежала к Шарлотте и вручила ей мешок для чучела.

– Нам нужно чем-то его набить, – сказала Шарлотта.

– Можжевельник, – резко ответил Уорт. – Снаружи есть несколько кустов.

Марта сорвалась с места, прихватив с собой ножницы, и вернулась меньше чем через минуту с охапкой веток. Шарлотта жадно вдыхала хвойный аромат, пытаясь успокоиться, пока они с Уортом набивали пугало. Не было нужды торопиться.

Но ради Старого Бога, как же ей хотелось сделать все быстрее.

– Тут не хватает! – крикнула она.

Мика вошел в часовню с еще одной охапкой можжевельника. Казалось, он с корнем вырвал из земли целый куст. Ягоды покатились по полу в разные стороны, пока Шарлотта набивала мешковину. Уорт поместил мраморное сердце Рене в можжевельник, зашил ткань и повесил новое чучело на шест.

– С момента нашего возрождения новых Стражей не появлялось, – сказал он, прислонил чучело к стене и в благоговейном страхе отступил на шаг.

– Прекрасно, – сказал Мика. Он пытался говорить с обычной легкомысленностью, но его волнение было очевидно. – Осталось только найти идиота, для которого он проснется.

Шарлотта вздохнула. Об этом она забыла. Хотя Страж мог проснуться без напарника, такое случалось нечасто. Она посмотрела на свою невестку, но Марта резко рассмеялась.

– Нет, спасибо, – сказала она и бросила на Уорта извиняющийся взгляд.

Аромат можжевельника волнами излился в воздух, когда Страж Рене Дюран обрел человеческие очертания и обнаженный упал вперед, приземлившись на потрескавшиеся каменные плиты.

– Боже, – выдохнул Рене. Его глаза блестели, темные взъерошенные кудри