Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

ей и капли того удовлетворения, что она испытала, ощутив, как горло женщины сжимается в ее хватке. Призрачный холод дрогнул, когда Шарлотта сильнее напрягла мускулы. Но вместо того чтобы ослабнуть, призраки обрели силу, и Шарлотте стало сложнее сосредоточиться из-за непрерывного потока образов. Образов, в центре которых находилась она сама.

Ее руки сжимают шею Лоррен все сильнее и сильнее.

Грудь кардинала судорожно вздымается, ее лицо синеет, а сердце останавливается.

Часть Шарлотты трепетала в согласии. Эта женщина – это чудовище – забрала у Шарлотты все и использовала Безмолвных Богов, чтобы водить за нос целую нацию. Мир станет лучше, если в нем не будет проклятой Лоррен Непорочной.

Кардинал тщетно царапала руки Шарлотты. Постепенно воздух в ее легких закончился, и ее веки затрепетали.

Она была так близка к тому, чтобы всех спасти.

Прохлада коснулась ее щеки, внезапно обратившись в колючий лед, и Шарлотта встряхнулась. Эти образы, эти мысли ей не принадлежали. Словно в подтверждение, в ее сознании с невероятной скоростью замелькали новые картины.

Монахини ухаживают за аббатством на Северной дороге. Невинная улыбка маленькой девочки обращается в ярость. Кровь, и огонь, и боль. Петрас и его Страж на той же Северной дороге – на них обрушилась тьма, которая мечтала лишь о свободе.

Тьма, которая желала Лоррен смерти.

Боль призрака, глубокая и всеобъемлющая, пронзила тело Шарлотты. Пульсирующие отголоски клинков и ударов молили Шарлотту отпустить – отпустить кардинала, чтобы та могла свернуться клубком на земле и раствориться в этом ужасе.

Хватка Шарлотты ослабла достаточно, чтобы кардинал сумела сделать вдох. Ее красные губы растянулись в улыбке, и безумный смех разнесся по площади. Звук резал слух, но Шарлотта проигнорировала его, получше перехватила шею Лоррен и сосредоточилась на ее лице, которое постепенно становилось фиолетовым. Вены вздулись на лбу женщины, ее глаза вылезли из орбит. Кардинал ногтями вцепилась в собственное горло, пытаясь избавиться от пальцев Шарлотты, и из ран потекла кровь.

Тьма грозила поглотить Шарлотту, но в это мгновение она услышала другой голос. Злость – это ловушка.

Уорт.

Шарлотта вцепилась в воспоминания о своем Страже: о лесах, об умирающем свете закатного солнца и тепле костра. Но покой ускользал от нее, а призрак продолжал давить на ее разум.

Образы вспыхнули в сознании Шарлотты: сцены кровавой бойни, солдаты и мирные деревенские жители, поглощенные клубящейся тьмой. Заклинатели в черном шли под флагом Ниво, клинками рассекая тьму, а призраки силой собственных страданий заставляли людей опускаться на колени.

Шарлотта вновь увидела довольство на лице Грандье, когда тот воткнул рапиру Джонаса Сэнда Уильяму промеж ребер. Разочарование и горе в глазах Марты. Петраса в клетке для предателей, его изувеченное тело, гниющее под солнцем. Избитую бабушку, закованную в цепи. Рене с петлей на шее. Пропитанное алкоголем отчаяние Сен-Клер. Люка де Монтеня, который всю жизнь пытался обрести покой, но тонул в собственной печали и страхе.

Шарлотта подавила всхлип и закричала.

Где-то далеко, как будто за много лиг от нее, всколыхнулась лаванда Уорта. Аромат был слабым, но Шарлотта ощутила каплю покоя и вцепилась в нее изо всех сил. Она сделала глубокий вдох, чувствуя, как кардинал затихает в ее руках, и представила, как Уорт выпускает свою силу против гвардейцев, отгоняя тьму назад.

Корни преисподней, нет ни единого шанса, что Шарлотта позволит этой женщине победить. И если это означает, что она должна сохранить кардиналу жизнь, то так тому и быть.

Руки кардинала двигались все медленнее, а затем опали по бокам. Шарлотта нащупала пульс на шее женщины и замерла в ожидании. Когда Лоррен потеряет сознание, призраки больше не будут угрозой. Шарлотта выведет кардинала из строя, затем присоединится к остальным членам Ордена и сбежит из этого проклятого города.

А потом все вместе они воспользуются светом, чтобы по-настоящему сразиться за покой Ниво.

Когда кардинал обмякла, Шарлотта опустила ее на землю и поднялась на ноги, тяжело дыша. Грудь женщины мерно вздымалась и опадала. Шарлотта глубоко вздохнула, дожидаясь, когда успокоятся призраки, освобожденные из хватки кардинала. Вопль пронзил воздух:

– СЭНД, ОСТАНОВИСЬ!

Капитан Монтень бросился к ней, ярость исказила его черты, когда он потянулся к своим ножам и снова крикнул:

– ОСТАНОВИТЕ ЕЕ СЕЙЧАС ЖЕ!

Вой сотряс дворцовые окна, и на другом краю площади Пастор в агонии упал на колени. Тени удлинились, а солдаты застыли на месте. Температура резко понизилась, и холод снежным морозцем поцеловал щеки Шарлотты. Дрожь пробежала по ее позвоночнику, и ее барабанные перепонки сдавило настолько сильно, что она испугалась, как бы они не порвались.

А затем, пока кардинал без сознания лежала в ногах Шарлотты, призраки поднялись, словно из самих камней. Они нависли над членами гвардии и Ордена, не различая, кто им друг, а кто – враг. Маслянистые и черные, словно деготь, духи атаковали людей клыками и когтями. Шарлотта никогда не видела ничего подобного даже во время самых сложных упокоений. Призраки не могли коснуться людей, но от каждого их выпада солдаты валились на землю, хватаясь за головы. Крики наполнили воздух.

Шарлотта встретилась взглядом с Люком де Монтенем, гадая, отражает ли ужас в ее глазах ярость и решимость, застывшие в его взгляде. Он должен был стоять, согнувшись вдвое, и блевать от близости тьмы, но капитан смотрел лишь на кардинала, которая лежала у ног Шарлотты.

И тогда Шарлотта поняла. Кардинал действительно была заклинательницей, но под ее контролем находились всего одна или две монахини. У женщины при себе не было достаточно костей, чтобы управлять этой волной тьмы.

Где-то на площади был еще один заклинатель.

Пока Монтень и Уорт одновременно силой прокладывали себе путь сквозь толпу к Шарлотте, она заметила Поля и Рене. Те сражались с гвардейцами рядом с пробоиной в стене, открывавшей им путь в Пуант-дю-Претр. Сен-Клер нигде не было видно.

Шарлотта должна добраться до Уорта, и им всем нужно бежать отсюда как можно скорее.

43. Люк

Люк чувствовал себя опустошенным, пытаясь восстановить мысленные стены, которые защищали его от призраков. Он видел, как Сэнд уронила кардинала на землю, и теперь каждая капля тьмы, которую он с самого детства так старательно держал на расстоянии, грозила полностью его поглотить. Он знал, что от Сэнд нужно ждать одни неприятности. Знал, что ее близость представляла угрозу – угрозу его клятвам по меньшей мере. Но она оказалась гораздо опаснее, чем он только мог себе представить.

Сэнд хотела, чтобы он поверил, будто заклинатель находится во дворце. Но когда кардинал пала, а Шарлотта Сэнд поднялась над ее обмякшим телом, тьма сгустилась над площадью. Люк не хотел верить, что девочка, которая когда-то полнилась светом, теперь стала заклинательницей костей. Но если она поддалась тьме, Люк не станет ее арестовывать.

Он ее прикончит.

Гвардейцы сбились в кучу в жалкой попытке отыскать безопасное место, когда призраки наводнили площадь. Люк бросился в толпу, раны, оставленные Лоррен, взорвались болью, когда он приземлился на брусчатку. Он пробирался туда, где в последний раз видел Пастора и Сэнд, но они быстро затерялись в хаосе. Его солдаты были испуганы и неорганизованны, и Люк пытался отыскать хоть кого-то, кто сможет следовать его приказам в неразберихе. К счастью, Шарп увернулась от группы призраков и подбежала к Люку. Ее рыжие волосы намокли от пота и липли ко лбу.

– С кардиналом все будет в порядке, – отчиталась она. – Ее несут в покои.

Решимость пришла на смену облегчению, когда Люк заметил в прорехе между призраками проблеск каштаново-золотых волос Сэнд. Он открыл рот, чтобы заговорить, но воздух содрогнулся от нового взрыва.

– Вот дерьмо! – крикнула Шарп, и они одновременно прикрыли головы, когда стена вдоль Олд-Пуанта обвалилась.

У Люка в ушах зазвенело. Дым рассеялся, а пыль осела на землю, открыв взгляду дыру в стене, через которую могли бы проскакать три лошади. Эта прореха была зеркальным отражением той, что зияла в стене Пуант-дю-Претр. Лейтенант Кормак появился на вершине стены и что-то закричал. Если члены Ордена проскользнут в любую из этих прорех, Люку их никогда не поймать. Он притянул Шарп ближе и прокричал