Оракул с Уолл-стрит 1 - Алим Онербекович Тыналин

друг, — Норрис понизил голос, хотя вряд ли кто-то мог его услышать. — За вами наблюдают. Мой коллега из Федерального резерва упомянул, что некий молодой аналитик с нестандартными взглядами привлек внимание определенных кругов. Не называл имен, но описание подозрительно напоминало вас.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Что значит «определенных кругов»?

— Некоторые влиятельные финансисты, озабоченные появлением «медвежьих» настроений. В эти дни оптимизм почти обязателен, а пессимистов считают почти предателями американской мечты.

— Я учту, профессор, — ответил я, делая мысленную пометку быть еще осторожнее в публичных заявлениях. — До завтра.

Повесив трубку, я задумчиво посмотрел на вечерний Нью-Йорк за окном. Предстоящая встреча с группой Норриса представляла собой интеллектуальный противовес моим финансовым операциям. Там я мог говорить более открыто о своих опасениях, среди единомышленников, понимающих риски текущей ситуации.

Но предупреждение профессора напоминало, что мои действия и взгляды не остаются незамеченными. И далеко не всем нравится то, что они видят.

Я закончил с последними документами и начал собираться домой. Завтра предстояло многое сделать.

* * *

Предрассветные часы стали моим излюбленным временем для трансформации. Город еще спал, улицы пустовали, и вероятность случайной встречи со знакомыми стремилась к нулю.

В пять тридцать утра я уже завершал последние приготовления.

Квартира наглухо зашторена, а на обеденном столе разложены все необходимые инструменты перевоплощения. Как актер перед выходом на сцену, я создавал не просто иную внешность, но и другую личность.

Первым делом я изменил осанку. Уильям Стерлинг держался прямо, с легкой энергичностью молодого человека. Роберт Грей спокойнее, с еле заметным наклоном вперед.

Воплощение осмотрительного финансиста средних лет. Затем пришла очередь парика. Не просто накладных волос, а шедевра маскировки, созданного профессиональным театральным мастером. Русоватые волосы с проседью у висков, идеально повторяющие естественную линию роста.

Тонкие стальные очки в роговой оправе. Накладные усы, не броские, но придающие лицу характерность.

Последним штрихом стал грим. Несколько штрихов для углубления морщин у глаз, легкое изменение линии бровей, чуть заметное родимое пятно на правой скуле. Все эти детали, незначительные по отдельности, в совокупности создавали новую личность.

Я окинул критическим взглядом свое отражение. Безупречно. Даже если бы кто-то из «Харрисон Партнеры» столкнулся со мной лицом к лицу, он не узнал бы молодого Стерлинга в этом солидном финансисте.

Костюм завершал преображение. Консервативный твидовый тройной с приглушенным клетчатым узором.

Визуальный маркер человека с традиционными вкусами, чуждого современным веяниям. Золотая цепочка карманных часов. Дань старомодности, редко встречающаяся у молодежи.

Трость с серебряным набалдашником. Не для опоры, а как знак принадлежности к определенному классу.

Закончив с внешностью, я приступил к самому важному.

К ментальному перевоплощению. Отбросив манеры и речь Уильяма Стерлинга, я полностью погрузился в образ консервативного, несколько педантичного бостонского банкира.

Изменил тембр голоса, сделав его глубже, добавил легкий бостонский акцент с характерным растягиванием гласных. Движения стали размереннее, жесты сдержаннее.

Роберт Грей обрел плоть и кровь.

Из тайника за книжным шкафом я извлек последний необходимый элемент операции. Кожаный портфель с документами. Все готово для начала игры.

Проверив улицу через приоткрытые шторы и убедившись в отсутствии наблюдения, я покинул квартиру через черный ход, ведущий во внутренний двор. Не следовало привлекать внимание соседей столь ранним визитом господина в годах, которого прежде не видели в этом доме.

Бледно-желтое такси доставило меня к отелю «Плаза»

Там я назначил встречу с представителями первого финансового учреждения. Была половина восьмого утра, когда я вошел в просторный вестибюль, отделанный мрамором и позолотой.

— Мистер Грей, — консьерж склонил голову. — Господа из Morgan Brothers ожидают вас в малой конференц-зале.

Пожилой администратор отеля с безупречно подстриженными усами проводил меня к нужной двери. Отель «Плаза» идеальное место для подобных встреч. Престижный, но не привлекающий излишнего внимания, с безупречной репутацией и гарантированной конфиденциальностью.

В конференц-зале меня ожидали двое. Уильям Морган, сухощавый джентльмен лет шестидесяти, и его младший партнер Джеймс Хэвишем, холеный мужчина с зализанными назад волосами и цепким взглядом.

Фирма Morgan Brothers (не имеющая отношения к знаменитому J. P. Morgan) специализировалась на управлении состояниями аристократических семей Новой Англии. Их консервативный подход идеально подходил для части моего плана.

— Мистер Грей, приятно познакомиться лично, — Морган пожал мою руку сухой и прохладной ладонью. — Ваши письма произвели на нас благоприятное впечатление.

Предварительную работу я провел заранее, отправив серию писем от имени Роберта Грея с обстоятельным изложением инвестиционной философии и инструкциями по подготовке необходимых документов.

— Надеюсь, вы подготовили все требуемые бумаги, — я говорил размеренно, чуть растягивая слова, с интонациями человека, привыкшего, что его указания выполняются безоговорочно.

— Безусловно, — Хэвишем открыл кожаный портфель и извлек несколько папок. — Учредительные документы для Baldwin Investment Trust подготовлены согласно вашим инструкциям. Трастовый договор предусматривает вас как единственного распорядителя с полным правом определения инвестиционной стратегии.

Он разложил бумаги передо мной. Я внимательно изучил каждый лист, проверяя формулировки. Это первый слой сложной инвестиционной структуры.

Инвестиционный траст, созданный специально для операций с моим новым капиталом.

— Все выглядит удовлетворительно, — я подписал документы именем Роберта Грея. — Теперь перейдем к стратегии распределения первого транша.

Я извлек из портфеля свернутую диаграмму и расстелил ее на столе. Схема представляла собой пирамидальную структуру инвестиций с распределением по классам активов, рискам и временным горизонтам.

— Как мы обсуждали ранее, первый транш составляет восемьсот тысяч долларов, — я указал на верхнюю часть диаграммы. — Эта сумма распределяется следующим образом. Триста тысяч направляются в агрессивный портфель с преобладанием технологических акций, прежде всего RCA, Western Electric и American Telephone Telegraph. Двести пятьдесят тысяч. В автомобильные компании второго эшелона — Hudson, Nash Motors, Packard. И двести пятьдесят тысяч в инвестиционные трасты с двойным плечом: Shenandoah Corporation и Goldman Sachs Trading.

Хэвишем слегка поморщился при упоминании инвестиционных трастов.

— Должен заметить, мистер Грей, что последний компонент вашей стратегии представляется нам чрезмерно рискованным для клиента с вашей репутацией осмотрительности.

— Я ценю вашу озабоченность, — кивнул я. — Однако для ясности. Мы используем двойной левередж исключительно для краткосрочной игры. Все эти позиции будут закрыты не позднее марта следующего года, независимо от рыночной ситуации.

— А если рынок продолжит расти? — поинтересовался старший Морган.

— Тогда я упущу часть возможной прибыли, но останусь верен своей стратегии, — твердо ответил я. — Я придерживаюсь философии, согласно которой в инвестициях важнее избежать крупных потерь, чем поймать каждый процент роста.

Это заявление явно произвело впечатление на