Американец. Цена Победы - Игорь Леонидович Гринчевский

нам с работниками сыска хватило и оставшейся части. Кстати, именно на этом эпизоде был задержан мало кому известный тогда Иосиф Виссарионович Джугашвили, отзывавшийся на партийное прозвище Коба.

Десятью годами позже, при личном разговоре он признался, что благодарен судьбе за этот арест. Доказать его соучастие в убийствах не получилось, поэтому получил он всего три года. Но этого хватило, чтобы он, в отличие от множества других большевиков и эсеров не принял участия в создании Баварской Социалистической Республики. И, как следствие, выжил и не попал на немецкую каторгу лет на пятнадцать-двадцать. Кайзеровские суды тогда не скупились на суровые приговоры, особенно для иностранцев.

А так он встроился в легальную политическую жизнь. И то, что на выборах 1922 года ни он сам, ни его партия не преуспели, его не остудило, а напротив, заставило системно работать, сколачивать блок социалистических партий, строить их единую предвыборную программу. Вот и получилось, что ещё пять лет спустя, когда либералы народ разочаровали, блок социалистических партий смог не только взять множество мест в Думе, но и сформировать коалиционное Правительство…'

Беломорск, квартира Воронцовых, 15 (28) января 1917 года, воскресенье, вечер

— А знаете, я начал надеяться, что и с нашими революционерами выйдет что-то толковое.

— Почему, Юрий Анатольевич? — тут же уточнил Артузов.

— Судите сами, в Татьянин День[2] ведь не только аресты шли. В этот день в Москве прошёл Учредительный Съезд кооператоров. Вообще-то, именно на них партия эсеров надеялась опереться. А теперь они либо останутся без поддержки кооператоров, либо должны будут избрать легальный путь борьбы за «права трудящихся». Это раз! А два — подписан Договор о Сотрудничестве между Российской Империей и Китайской Республикой. Гоминьдан ведь тоже был революционной партией. А теперь учится управлять.

— Ну, Юра, тут ты маху дал! — наморщила носик Натали. — Все революционеры мечтают о том, чтобы взять власть. Так что партия Сунь Ятсена — не исключение.

— Возможно. Но меня безумно радует, что они учатся строить и управлять. А ещё больше — то, что наш МИД уже выкатил японцам ноту протеста. Дескать, убирайтесь из Пекина.

— Ой, рискованно! — покачал головой Олег Тищенко. — Мы ещё с германцами не покончили. А ну, как японцы в амбицию ударятся? И что, на два фронта воевать?

— Ну, Германия же воюет как-то! — улыбнулся я. — Да и войны не от внезапной обиды происходят, к ним готовиться надо. Японцы не готовы. Но я не о том. Есть ещё и третье. Вчера ко мне приехал эмиссар от Панчо Вильи. Что значит, кто такой? Бывший мексиканский революционер и народный мститель. А теперь — член народного правительства.

— И чего мексиканцы хотели от тебя?

— А вот тут мутно как-то… Вилья сумел удовлетворить многих крестьян за счёт новых сортов кукурузы и подсолнечника, в их климате да при удобрениях получается не один, а два урожая собирать. От этого у их правительства и такая сильная поддержка со стороны крестьян.

— Подожди, они что, похвастаться приезжали?

— Да нет, конечно! Говорю же — мутно всё! Удобрения-то им не только мы, но и канадцы с чилийцами поставляют. А большая часть продукции в Штаты продавалась. А теперь они интересуются, будем ли эту продукцию покупать мы.

— А мутность в чем? — снова уточнил Тищенко, который был не в курсе наших проектов последних лет, слишком уж на энергетике сосредоточился.

— Так мы и так покупаем! Сахар, сухое и сгущённое молоко, подсолнечное масло, мясные консервы, бобы… И у них покупаем, и у перуанцев с бразильцами. Иначе на Дальнем Востоке работников не прокормили бы. Понимаешь, Олег, остальное лучше в Штаты продавать. И вопросы эти означают, что они готовятся к войне с США.

— Напасть хотят?

— А вот это меня и смущает! — признался я. — Понимаешь, Мексике в такой войне ничего не светит, слишком разные экономические потенциалы. Но и Штатам сейчас незачем на них нападать. У них три года назад война почти случилась, но как только началась бойня в Европе, вашингтонские воротилы тут же откатили назад.

— Ничего не понимаю!

— Вот и я тоже! Кирилл Бенедиктович, попрошу вас обратить внимание на Мексику. Нам нужно понимать, что там творится! Нам совсем не нужно, чтобы Соединённые Штаты воевали с соседом.

— Кстати, раз это не совсем не устраивает нас, значит, Германия в этом очень даже заинтересована! — сделала вывод моя жена. И мне стало как-то неуютно.

из мемуаров Воронцова-Американца

«…Буквально на следующий день Россию потрясло сообщение о том, что Александра Фёдоровна, Императрица российская, переселяется в Марфо-Мариинскую обитель в Москве. Да, это не монастырь, да, настоятельницей обители была её родная сестра, но в свете поползли слухи о том, что она намерена принять постриг. Единственное из светских вопросов, что продолжало её интересовать — это поиск невесты для Алексея. И то, что ему не было еще и тринадцати лет, её не останавливало. Впрочем, и то, и другое в глазах народа добавило очков Николаю II…»

Беломорский «тучерез», 18 (31) января 1917 года, среда

— Нам удалось взломать депешу Циммермана[3]. Шифр там был сложный, пришлось выделить лучших специалистов.

— Подробнее, пожалуйста.

— Артур Циммерман — министр иностранных дел Германии. Две недели назад он направил шифрованную депешу Иоганну Генриху Бернсторффу, германскому послу в Вашингтоне. К счастью, после того, как Германия развязала неограниченную подводную войну, британцы добились, чтобы им запретили пользоваться трансатлантическим кабелем. А радиограммы мы перехватываем.

— Да, это нам повезло.

— А ещё больше повезло, что радиограмма очень длинная и подробная. Повторюсь, шифр очень сложный и был применён однократно. Была бы она короче, прочесть не получилось бы.

— Ну что же, возблагодарим Господа за многословие германского министра! — улыбнулась Натали. — Но что вы прочли?

— Полный текст расшифровки вы можете прочесть сами, тут не только оригинал, но и перевод на русский. А если вкратце, то Германия обеспокоена неразумными требованиями Франции и Великобритании. Их можно изложить четырьмя словами: «Боши заплатят за всё!»

— Учитывая, что германские войска всё ещё стоят во Франции и Бельгии, а германские субмарины едва не удушили британскую промышленность, это и в самом деле не очень разумная позиция! — согласился я. — Если бы союзники были чуть более умерены в требованиях, нам удалось бы заключить мир.

Тут я не удержался и вздохнул. «Мир здесь и сейчас» был моей мечтой. Увы,