Скромный метаморф - Жером Фандор

контроль, что ты пытаешься сделать с того самого момента как я начал говорить с василиском сам? — спросил я, простым усилием воли обрывая связь, по которой он выкачивал из меня жизнь. Пусть и по капле, но всё же выкачивал.

Да кто ты чёрт возьми такой, грёбаное чудовище?!

— Всего лишь скромный метаморф, — скупо улыбнувшись, произнёс я.

Ты монстр…

— Как скажешь, — безразлично сказал я. — У тебя сейчас есть два варианта. Первый — я тебя уничтожу. Второй — ты расскажешь мне то, что я хочу знать, и продолжишь своё жалкое существование.

Где гарантии, что ты не уничтожишь меня, когда узнаешь всё, что хочешь?

— Хмф! — я презрительно фыркнул, окатив его ироничным взглядом. — Волан-де-Морт — крайне живучая тварь, мой дорогой осколок. Когда-нибудь он вернётся. И когда я вступлю с ним в переговоры, мне нужны будут козыри. Я не собираюсь терпеть его попыток подчинить меня, поэтому мне нужно что-то, чем я смогу на него надавить. И этим чем-то будете вы с диадемой.

…В таком случае ты должен принести Нерушимый Обет.

— Я тебе ничего не должен, — похолодевшим голосом произнёс я. — Ты не в том положении, чтобы ставить условия. Ты либо веришь мне на слово, либо отправляешься в забвение. А это для профилактики наглости… — коварно улыбнувшись, я снова поцарапал клыком василиска дневник.

ААААА!!! СОГЛАСЕН! Я СОГЛАСЕН!!!

— Вот и отлично, — довольно улыбнувшись, я отложил клык. — А теперь ответь, чем ты являешься? Как называется твоё нынешнее существование?

…Крестраж.

— От кого ты узнал про крестражи?

Гораций Юджин Флакк Слагхорн. Во время моей учёбы он был преподавателем Зельеварения и деканом Слизерина.

— Ясно. Хм…

Не спросишь, что из себя представляют крестражи и как они делаются?

— Нет. Я тебе не доверяю. Я найду Слагхорна. Если он ничего не знает, ты очень пожалеешь об этом. Я заставлю тебя молить об уничтожении, осколок.

…Что ты ещё хочешь знать?

— Помимо меча Гриффиндора, все артефакты основателей являются твоими крестражами?

Я не знаю…

— Условно буду считать, что это так, — проигнорировав его ответ, сказал я. На бумаге начали появляться чернила, но вскоре исчезли, будто он передумал говорить. — Миртл Уоррен, призрак девочки, которая училась в те же годы, что и ты. Как она умерла? Она ведь не просто так обитает в туалете, где находится проход в Тайную Комнату?

…Это была случайность. Она просто оказалась не в то время не в том месте. В тот раз василиск выполз из Тайной Комнаты и они встретились взглядами. Вот и всё.

— Что же, я тебя понял… А теперь прощай, Том, — сказал я, начиная тянуться рукой к клыку василиска.

Что? Нет! Стой! Не смей! Ты говорил, что я продолжу существовать, если расскажу тебе всё!

— Я врал, — ответил я, уже замахиваясь.

Тварь!

Удар! Раздался натуральный визг, исходящий из дневника. На листах беспорядочно стали появляться искажённые буквы, суть которых сводилась к одному — чудовищной агонии. Ещё удар. И ещё один. Я бил, пока дневник не перестал дёргаться. А потом сделал ещё несколько ударов.

— Хаах… — тяжело вздохнул я. — Вот вроде он враг, грёбаное чудовище, но я всё равно чувствую себя монстром за то, как с ним обошёлся… — уныло пробормотал я. — Ладно, нужно разобраться с телом василиска, и можно будет выбираться отсюда. А на обратном пути захвачу сброшенную кожу.

«Надеюсь вам понравится это представление, профессор Дамблдор», — с внутренней усмешкой подумал я.

Глава 23

Пришёл октябрь, холод и сырость затопили окрестности, пробрались в замок. Мадам Помфри была теперь постоянно занята — вся школа кашляла и чихала. Бодроперцовое зелье уходило литрами.

Тяжёлые капли дождя стучали по окнам замка неделю без перерыва. Озеро вышло из берегов, клумбы превратились в грязное месиво, а тыквы Хагрида раздулись до размеров кареты. Но всё это нисколько не остудило энтузиазм Оливера Вуда. Тренировки по квиддичу продолжались. Именно поэтому в субботний вечер незадолго до Хэллоуина Гарри вместе со мной и Роном (Гермиона засела в библиотеке) возвращался в башню промокший до нитки. Ну и, конечно же, жаловался нам на бесчеловечность капитана команды. И да, в команду этих двоих всё же взяли.

Идя по коридору, мы заметили, что Гарри был не единственным, у кого настроение находилось сильно ниже среднего. Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндора, уставившись в окно бессмысленным взглядом, бормотал себе под нос:

— Не удовлетворяю их требованиям… Какой-то сантиметр, если уж на то пошло…

— Привет, Ник, — окликнул его Гарри. Мы с Роном тоже поздоровались с несчастным.

— Привет, привет… — Ник, вздрогнув, отвернулся от окна. На нём была старинная шляпа с пером, из-под которой на плечи падали крупные локоны, и кафтан с широким плотным воротником. Благодаря этому воротнику было незаметно, что голова его почти совсем отрублена. Он был полупрозрачен, как облако дыма. За ним отчётливо виднелось тёмное небо за окном и льющиеся по стеклу потоки дождя. — У тебя озабоченный вид, юный Поттер, — заметил он не лучшее настроение мальчика, сворачивая прозрачный лист бумаги и пряча его в карман.

— У вас тоже, Николас, — сказал я.

— А-а… Ничего особенного, — Ник изящно взмахнул рукой. — Я и не жаждал туда вступать… Просто подумал, что стоит подать заявление. Но, как оказалось, я «не удовлетворяю их требованиям»…

Призрак силился изобразить безразличие, но всё-таки не смог скрыть обиды.

— Сорок пять ударов тупым топором по шее! — с этим возгласом, он достал из кармана письмо. — Разве этого мало, чтобы принять меня в Клуб Обезглавленных Охотников?

— М-да… Неприятная ситуация… — пожевав губу, высказал своё мнение Рон.

— Что я хочу сказать, — продолжал Ник. — Я больше всех желал, чтобы всё прошло как по маслу и голова отделилась от туловища как положено. Ведь было бы не так больно! — с обидой в голосе вспомнил он момент своей смерти. — И я не оказался бы впоследствии в столь двусмысленном положении. Однако…

Почти Безголовый Ник встряхнул прозрачный лист бумаги и начал читать звенящим от негодования голосом:

— «Мы принимаем в Клуб Охотников только тех привидений, чьи головы полностью отсечены от тела. Без этого условия нельзя участвовать в таких мероприятиях, как скачки на коне с жонглированием головой или игра в поло отрубленными головами. С величайшим сожалением должен сообщить Вам, что Вы не удовлетворяете нашим требованиям. С наилучшими пожеланиями, сэр Патрик Делэйни-Подмор.»

И, тяжело вздохнув, Почти Безголовый Ник сунул письмо в карман.

— Моя голова, мальчики, держится всего на лоскутке кожи и нескольких жилах! — воскликнул он. — Все скажут, что она отрублена, но нет, для сэра Патрика, обезглавленного по всем правилам,