"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

своей руке, прежде чем войти в Ящик, надеясь, что это простое сообщение посеет семя в тех Глейдерах, которые его увидят. Чтобы напомнить им, пусть даже подсознательно, за что мы боремся. Эту фразу я видела холодной темной ночью давным-давно, когда за моей спиной была яма с шизами. Это фраза, в которую я верю всем сердцем, несмотря на все ужасы.

Я думаю, вы знаете, что именно.

Благодарности

Я всегда повторяюсь и не без причины. Следующие люди сделали мою жизнь такой, какая она есть, и я никогда не смогу отплатить им или воздать им должное простой благодарностью. Надеюсь, никто не обидится, но я перечислю лишь некоторые из них, чтобы по-настоящему показать им, что они значат для меня и моей карьеры.

Криста Марино (Krista Marino), мой редактор. Эта книга была жесткой, и мы немного поругались. И как лучшие братья и сестры, мы вышли из этого, любя друг друга больше, чем когда-либо. Примечание: она всегда права.

Майкл Бурре (Michael Bourret), мой агент. Невозможно описать, насколько удивительно иметь агента, который также чувствует себя твоим лучшим другом. Клише или нет, но он — остров посреди бушующего, сильного шторма.

Лорен Абрамо (Lauren Abramo), мой международный агент. Это женщина, которую вы можете поблагодарить, если прочтете это на другом языке, кроме английского. Именно благодаря ее неустанным усилиям мы сейчас говорим на более чем сорока языках. Кроме того, она любит футбол/футбол, что делает ее идеальным человеком.[36]

Кэти Данн (Kathy Dunn), мой публицист. Как вы можете себе представить, жизнь стала немного сумасшедшей в последнее время. И Кэти — единственная, кто позаботилась о том, чтобы я не сошел с ума или не был ошеломлен. Это редкость, когда публицист заботится о тебе как о личности больше, чем о твоем успехе как автора.

Последняя и самая большая моя семья: Линетт, Уэсли, Брайсон, Кайла и Даллин (Lynette, Wesley, Bryson, Kayla, Dallin). Последние несколько лет научили меня ценить их на уровне, которого я никогда раньше не понимал. Я люблю их больше, чем когда-либо мог описать, независимо от того, сколько тезаурусов вы бросили в меня.

И ты, читатель. Я посвятил эту книгу тебе. И я не шутил. Спасибо.

Джеймс Дэшнер

Дом шизов / Crank Palace

Часть первая: Добро пожаловать в Район

Глава первая

Вот они идут.

Ньют смотрел сквозь грязное стекло иллюминатора "Берга", наблюдая, как его друзья идут к массивным, внушительным воротам, преграждающим один из немногих проходов в Денвер. Внушительная стена из цемента и стали окружала изрядно побитые, но не разрушенные небоскребы города, и лишь несколько контрольно-пропускных пунктов, подобных тому, которым собирались воспользоваться друзья Ньюта. Попытаться использовать. Глядя на серые стены и железного цвета засовы, швы и петли укреплений на дверях, невозможно было не вспомнить о Лабиринте, где началось все это безумие. В буквальном смысле.

Его друзья.

Томас.

Минхо.

Бренда.

Хорхе.

В своей жизни Ньют испытал много боли, как внутренней, так и внешней, но он считал, что именно этот момент, когда Томми и остальные покинули его в последний раз, стал для него новым дном. Он закрыл глаза, горе давило на его сердце, словно груз десяти гриверов. Слезы просочились сквозь сжатые веки и потекли по лицу. Он дышал короткими, прерывистыми вздохами. Его грудь болела от боли. Какая-то его часть отчаянно хотела передумать, принять безрассудные капризы любви и дружбы, открыть косую дверь люка "Берга", спрыгнуть вниз по шаткой раме, присоединиться к друзьям в их стремлении найти Ганса, удалить имплантаты и принять все, что будет дальше.

Но он уже принял решение, каким бы хрупким оно ни было. Если когда-либо в своей жизни он и мог сделать что-то правильное, бескорыстное и полное добра, то это было именно это. Он избавит жителей Денвера от своей болезни, а своих друзей - от мучений наблюдать за тем, как он поддается ей.

Его болезнь.

Вспышка.

Он ненавидел её. Он ненавидел людей, пытающихся найти лекарство. Он ненавидел то, что у него нет иммунитета, и ненавидел то, что у его лучших друзей он есть. Все это противоречило, боролось, бушевало внутри него. Он понимал, что медленно сходит с ума, чего редко удавалось избежать, когда речь шла о вирусе. Дошло до того, что он не знал, можно ли доверять себе, своим мыслям и чувствам. Такое ужасное обстоятельство могло свести человека с ума, даже если он уже не находится на пути к этому единственному пункту назначения. Но пока он знал, что у него еще есть хоть капля здравого смысла, он должен был действовать. Ему нужно было двигаться, пока все эти тяжелые мысли не покончили с ним еще раньше, чем Вспышка.

Он открыл глаза, вытер слезы.

Томми и остальные уже прошли через контрольно-пропускной пункт - во всяком случае, они вошли в зону тестирования. То, что произошло после этого, было отрезано от глаз Ньюта с закрытием ворот, что стало последним ударом в его увядающее сердце. Он повернулся спиной к окну и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь заглушить тревогу, которая надвигалась на него, как тридцатиметровая волна.

Я могу это сделать, подумал он. Ради них.

Он вскочил на ноги и бросился к койке, на которой спал во время перелёта с Аляски. В этом мире у него почти не осталось личных вещей, но то немногое, что было — бутылка воды, еда и нож, украденный у Томаса на память, — он швырнул в рюкзак. Затем схватил самое ценное — потрёпанный блокнот с ручкой, найденные в одном из шкафов «Берга». Когда он впервые обнаружил эту компактную книжку, все её страницы были девственно белыми, лишь слегка потрёпанными по краям. Листы шелестели под пальцами, как вздрагивающие крылья птицы. Какой-то безымянный страдалец, летевший в этой металлической посудине бог весть куда, намеревался записать историю своей жизни — но не решился. Или не успел. Ньют тогда же поклялся заполнить блокнот собственной исповедью. Тайно. Для себя. А может быть, однажды — и для других.

За стенами корабля раздался протяжный звук горна, заставивший Ньюта вздрогнуть и броситься на кровать. Его сердце пробило несколько быстрых ударов, пока он пытался сориентироваться. От Вспышки он стал раздражительным, вспыльчивым, превратился