Утро нового века - Владимир Владимирович Голубев

уклоняясь от любых возможностей столкновения с бывшими союзниками. Совершенно невероятная нагрузка легла на окольничих, обеспечивавших весь этот ковчег, на командование колонн, на которых лежала ответственность за порядок и безопасность, и на русские арьергарды, прикрывавшие движение.

За всё время похода было только два столкновения, достойные имени боя. Первое, скорее забавное, чем масштабное, вошедшее в историю как «голая рубка», состоялось на переправе через речку Лейне[12] возле деревни Грене. Там австрийская кавалерия неожиданно наткнулась на русских сапёров, занятых наведением моста для двигавшейся колонны генерала Коновницына. День был тёплый, работы шли в воде, так что солдаты и даже офицеры второй роты Курского инженерного батальона были раздеты до нижнего белья, в котором и встретили нежданных гостей. Кавалеристы дали залп и атаковали в сабли, их поприветствовали топорами и лопатами.

Выделенная в охранение сапёров рота псковских пехотинцев также была увлечена водными процедурами, решив помыться и постираться. Так что, услышав залп австрийцев, они также явились на место боя в неглиже. Единственными, кто со стороны русских оказался одетым, были витебские гусары, которые, собственно, и проглядели выдвижение противника к месту переправы. Огорчённые своей ошибкой, запоздав к началу схватки, они настолько озверели, что вырубили имперцев под корень, не дав им сообщить основным силам о столкновении.

В рядах псковичей оказался молодой прапорщик Зеленов, весьма известный в будущем художник-баталист, первой знаменитой картиной которого и стала «Голая рубка». Живописец по памяти запечатлел своих боевых товарищей, многие из которых остались на берегу тихой немецкой речки.

Вторым же сражением, отмеченным штабом Суворова, стал трёхдневный арьергардный бой у Бланкенбурга[13]. Генерал Боунапарт показал себя великолепным командиром — уже было известно об объявлении войны России новой коалицией Вены и Лондона, и если о решительной схватке с уходящей армией для австрийцев речи не шло, то атаковать многочисленные обозы, взять трофеи и ещё более ослабить противника стало мечтой для генерала Коловрата[14], командующего силами Священной Римской Империи в Центральной Германии.

У австрийцев было существенное превосходство в численности и подвижности — основу армии Коловрата составляла кавалерия, с которой он должен был соединиться с главными силами коалиции, стоявшими в Нидерландах. Казалось, что Суворов сейчас развернётся и даст противнику решительное сражение, но Боунапарт, ставший в этом походе любимцем генералиссимуса, убедил своего начальника продолжать движение, а сам устроил для противника образцово-показательную цепочку малых схваток, перемежающихся переговорами, отступлениями и атаками на тылы.

В результате через три дня австрийцы обнаружили, что главная армия противника ушла очень далеко, а сам корсиканец с хохотом быстро покидает место сражения. Потери австрийцев составили всего около двух тысяч человек, причём большинство солдат просто разбежалось, воспользовавшись неразберихой. Русские же в своих докладах упоминали всего-то сто тринадцать убитых, раненых и потерянных бойцов. Авторитет бывшего француза поднялся просто до небес. Хотя сам он упирал на невероятно высокую роль воздушных шаров, давших ему возможность следить за передвижениями противника и быстро доносить свои приказы до собственных подчинённых.

Однако война началась. Пока, казалось, что она идёт по плану врагов. Пусть Суворову и Соломину удалось вывести русские войска из-под удара, но вот те же французы не выдержали напора славного Джервиса, и пусть и без катастрофических последствий, но уступили моря островитянам. Армия коалиции в Нидерландах получила устойчивое снабжение и значительно усилилась. Самое же неприятное, что в войну на стороне нашего неприятеля вступили США, пусть это сопровождалось политическими потрясениями в новом государстве.

[1] Гессен-Кассель — ландграфство в западной части Священной Римской империи.

[2] Амшель Майер Ротшильд (1773–1855) — старший сын Амшеля Майера Ротшильда, основателя династии Ротшильдов, глава банка во Франкфурте. Сам Ротшильд-старший сделал своё состояние на службе ландграфа Гессен-Касселя Вильгельма IX.

[3] Оул (Owl) — по-английски сова.

[4] Шерри — английский вариант названия испанского креплёного белого вина́ херес.

[5] Брешиа — крупный город на севере Италии.

[6] Брента — река в Северной Италии, впадающая в Венецианский залив.

[7] Менорка — остров в Балеарском архипелаге Средиземного моря.

[8] Квадрига Святого Марка — бронзовая статуя, изображающая колесницу, запряжённую четырьмя конями, датируемая IV веком до н. э, авторство которой приписывают древнегреческому скульптору Лисиппу, также известному причастностью к созданию Колосса Родосского. Была создана как украшение ипподрома острова Хиос, затем около семисот лет простояла на Великом ипподроме Феодосия в Константинополе. В 1204 году, во время грабежа Константинополя крестоносцами четвёрка лошадей была вывезена в Венецию, где стала главным украшением базилики Святого Марка и символом города.

[9] Равенна — город в Северо-Восточной Италии, столица Западной Римской империи, королевств Одоакра, остготов, лангобардов и Равеннского экзархата Восточной Римской империи. Город невероятно богат сохранившимися памятниками Византийской архитектуры, особенно знамениты местные мозаики.

[10] Мюнстер — княжество-епископство на Северо-Западе Священной Римской империи.

[11] Фурштат — обоз (уст.).

[12] Лейне — река в Восточной Германии.

[13] Бланкенбург — город в Саксонии.

[14] Иоганн Карл фон Коловрат-Краковский (1748–1816) — австрийский военачальник, фельдмаршал, граф.

Глава 16

— Время больших решений пришло! — Бишоп ударил кулаком по столу, — Джосайя, ты просто должен замолчать и отправиться с полком на Монреаль!

— Джеймс… — Бедфорд говорил очень медленно, тщательно подбирая слова, — Ты же понимаешь, что риск этого предприятия слишком велик? Русские войска не сдадутся просто так. К тоже же, от предстоящей войны мы потеряем очень много — наш хло́пок отлично покупают русские. Без них цена сильно упадёт…

— Джосайя, — Бишоп заглянул в глаза другу, — ты считаешь, что не слышал твоих доводов? Или я с ними не согласен? Ты же сам видишь, что даже сам Грин решил не мешать желанию Конгресса воевать. Народ желает войны. Желает захватить богатства русских. Говорят, что только в Монреале одних мехов на несколько миллионов долларов!

— Но, сколько мы с тобой получим от этих миллионов, даже если всё же поучаствуем в их дележе? А сколько мы потеряем на нашем хлопке?

— Друг мой! — капитан грустно усмехнулся, — Ты, как всегда, прав. Но! В силах ли ты остановить безумство? Даже самому великому Грину такое не удалось! Значит, всё, что нам остаётся — попытаться это возглавить!

Да, мы много потеряем в торговле, но это уже произойдёт, и произойдёт обязательно. Даже если мы с тобой не примем участия в войне, то цены на хло́пок всё равно сильно упадут. Если же война будет успешной, то мы получим часть трофеев — хоть как-то улучшим свою ситуацию. Ежели мы откажемся от участия в походе, то всему нашему бизнесу наверняка придёт