Вдохновение с побочкой, или Через строчку – в другой мир - Юлианна Клермон

Не отрывая от него взгляда, я отрицательно покачала головой.

Какой врач?.. Целитель?

– Ваша светлость… – прохрипела, едва ворочая языком. – Вы откуда?..

Хотела спросить, откуда он здесь взялся, ведь я ясно сказала им с Марго улетать. И даже видела, как они улетели.

Что случилось?! Зачем он вернулся? И где Марго?

Мужчина хмыкнул. Испуг в глазах сменился насторожённостью.

– Ваша светлость?.. Так меня ещё никто не называл, – аккуратно опустив меня, он присел рядом, а я удивлённо распахнула глаза.

Его широкие плечи больше не заслоняли мне обзор на то место, где мы находились. И это явно была не пещера.

Я лежала на чём-то мягком. В воздухе витал едва ощутимый запах чистоты и лекарств, а откуда-то из-за головы слышался тонкий писк приборов.

Я коротко вздохнула.

Где я?..

И главное – кто я?..

Ладно, с "кто я" я явно перегнула. Я – Маргарита Синицына, это я точно знаю. Но вот где я?.. В больнице?

Я снова взглянула на мужчину, который пристально и с затаённым беспокойством продолжал наблюдать за мной. Тёплый тёмно-серый свитер с высоким воротом, непривычно растрёпанные волосы, морщинка между бровей, которой раньше не было...

– Глеб Сергеевич?..

Знаю, спрашивать было довольно глупо, ведь я уже поняла, что передо мной не Его светлость герцог Ровенхолд. Но вдруг это всё же не моя реальность? А какая-то ещё – параллельная параллельной. Почти такая же, но всё равно не моя. И я снова в чужом теле. Очень похожем на моё, но всё же другом. А мужчина передо мной, хоть и вылитый Разумовский, но тоже совсем не он...

Бредя́тина, конечно, но после последних событий я уже ничему не удивлюсь.

– Ну отлично. Значит, с памятью у тебя всё в порядке, – усмехнулся он, заметно расслабившись.

Тонкая ниточка надежды прокралась в сердце. Значит, я... я вернулась? Безумно страшно ошибиться. На всякий случай нужно проверить ещё.

– Что случилось?

Я закашлялась, удивляясь, насколько хриплым и слабым был мой голос.

– Голова болит? – спросил он вместо ответа.

– Нет, – ответила я и снова переспросила: – Что случилось?

Глаза мужчины сузились, брови гневно сошлись на переносице.

– Не помните, Маргарита Андреевна? Хорошо, я напомню. А ещё, как только Вас выпишут из больницы, проведу экскурсию по зоопарку, – он резко перешёл на официальный тон. – Покажу Вам одно чёрно-белое животное. Называется зебра. Вы же, как я понял, не в курсе, что зебра – это не просто полосатая лошадка, а ещё и переход. Так вот, я Вам на пальцах, с примерами объясню, что перебегать дорогу по переходу можно, а где вздумается – нельзя! А потом ещё и книжку подарю. Детскую. С картинками.

Я ошарашенно вскинула брови и не удержалась от вопроса:

– З-зачем?..

– Для наглядности. Чтобы напомнить Вам, что нужно учиться смотреть по сторонам и соблюдать элементарные правила дорожного движения, – пояснил он холодно. – А если не поможет, проведу наглядный урок, с примерами из жизни.

Вместо того, чтобы обидеться на грубую о́тповедь, я внезапно широко улыбнулась.

Ура. Я дома.

Вредный начбез и этот мир – мои. Точно мои.

Я открыла рот, чтобы сказать, что с удовольствием пойду с моим дорогим безопасником и в зоопарк, и на экскурсию на пешеходный переход, и даже на подарок в виде книжки с картинками (да хоть и раскраску!) согласна... Но в этот момент в палату быстрым шагом вошёл врач, а следом за ним влетела немного запыха́вшаяся медсестра, и мы с Разумовским одновременно обернулись к ним.

– Валерий Матвеевич, она так кричит... – выдохнула медсестра, явно заканчивая фразу, начатую ещё в коридоре, но увидев, что я смотрю на неё вполне осмысленным взглядом и даже улыбаюсь, осеклась и замолчала.

– Так-так, – врач, которого назвали Валерием Матвеевичем, подошёл ко мне, тёплыми пальцами коснулся запястья и ненадолго замер. – Ну что ж, пульс в норме. Отлично. Глеб, – он повернулся к Разумовскому, – выйди-ка ненадолго. Мне нужно осмотреть пациентку.

Разумовский кивнул и перевёл взгляд на меня.

– Поправляйтесь, Маргарита Андреевна. Наш разговор ещё не окончен, – сказал он ровным голосом, после чего встал и вышел.

Валерий Матвеевич проследил за мужчиной каким-то непонятным взглядом, а затем переключил внимание на меня и внезапно подмигнул.

Чего это он?

Не успела я зациклиться на непонятном поведении врача, как меня взяли в оборот. Проверили общее состояние, взяли кое-какие анализы, а заодно и объяснили, что меня действительно сбила машина. Удар пришёлся по касательной, и, к счастью, обошлось без переломов. Так что мне повезло. Но в результате я всё равно упала и сильно ударилась головой об асфальт, после чего провела без сознания чуть больше недели.

Кстати, как я и подозревала, от более серьёзных травм меня спас Разумовский. Это действительно была его машина. Он увидел, как я шагнула прямо под колёса едущего автомобиля, вывернул на встречку и врезался в ту машину, чтобы спасти меня от удара. Но об этом мне сообщили немного позднее, потому что первые дни я ещё не очень хорошо себя чувствовала, много спала, а проснувшись, не сразу понимала, где нахожусь.

Но, когда моё состояние стабилизировалось, я с нетерпением начала ждать визита Разумовского. Я была ему очень благодарна, о чём и хотела лично ему сообщить. Да что там – я была бы счастлива даже просто его увидеть. Я скучала. Очень. Хотела сказать ему это. Хотела… просто посмотреть ему в глаза. Но... с того момента, как он вышел за дверь моей палаты, я его больше не видела. Он не пришёл, не позвонил и вообще никак не давал о себе знать.

В больнице я провела две недели. Несколько раз меня навещала Алёна. После того, как она не дождалась меня в кафе, а потом не дозвонилась, подруга приехала ко мне на работу, узнала от охранника о несчастном случае и развила бурную деятельность. Она выяснила, на какой машине меня увезли, в какую больницу доставили, примчалась сюда, выяснила моё состояние, а потом каждый день звонила врачу и узнавала об изменениях. Она была первой, не считая Глеба Сергеевича, кто приехал ко мне, когда я пришла в себя.

Когда через несколько дней мне, наконец, вернули телефон и разрешили короткие звонки, я позвонила маме и очень удивилась, получив от неё нагоняй за... беспечность.

– Рита, как тебе не стыдно? Как ты могла забыть