Возвращение. Часть II - Даниил Корнаков

Щелкун выпятил одну из передних лап с прочным хитином, и весь свинец с искрами и звонким «дзинь» отскакивали в стороны. Обладай Маша способностью останавливать время хотя бы секунд на десять, она обязательно рассказала бы Саше об уязвимом месте в области брюха этого вида, да только вот, увы, таким даром она не обладала.

Маша только и успела, что отскочить аккурат, когда мерзляк впечатал своего обидчика в бетонную стену, перевернув вверх тормашками с виду неподъемный стол, вставший у него на пути. На смену выстрелам пришел звук ломающихся костей, раздираемого мяса и дикого вопля.

Ползущая на четвереньках к выходу Маша не позволила себе оглянуться. Она попросту боялась, что от увиденного застынет в ужасе, и больше никогда не сможет пошевелиться. И потому, выбравшись в коридор, она решила бежать из последних сил, поклявшись себе ни за что не оборачиваться. Её босые ступни шлепали по холодному полу, дыхание сбивалось, ноги предательски подкашивались.

А позади уже слышались щелчки и скрежет когтей пустившейся вдогонку твари.

* * *

Все мысли Тихона сосредоточились на старшем брате, лишая его чувства усталости. Спину щекотал горячий пот, в глазах двоилось, а в горле саднило, мешая вдохнуть полной грудью. И лишь ноги, его крепкие, коренастые ноги, не подводили, относя его прямиком к берегу.

К брату.

По крайне мере он надеялся, что Тима будет там. Даже нет — Тихон молил бога об этом. Ведь как может быть иначе? Неужели Тима позволит кому-нибудь другому прикоснуться к штурвалу их траулера — того немного, что осталось от прежней жизни на Чешуйчатой? Маленького кораблика (раза в три меньше того, на котором плавал Лейгур), кормившего двух братьев долгие годы?

Нет, сомнений быть не может, его брат там. Тихон знал ичувствовал это. Оставалось лишь…

Двое мужиков появились перед ним неожиданно. Один держал в руках кирку, другой лом. Лица обоих выражали заметную невооруженным глазом взволнованность.

— Эй, пацан, ты куда собрался? — обратился к нему с киркой, и кивком указал на дверь позади себя с надписью «С-3». — Оглох совсем? Не слышишь, чего там творится?

И правда, Тихон так глубоко закопался в собственные мысли, что совершенно не расслышал грохочущие на берегу выстрелы.

— Сиди здесь и не высовывайся, пацан, — посоветовал ему тот, что с киркой. — Ещё чего пулю схлопочешь…

— Погоди, — второй, с ломом, сделал шаг вперед и вперил в мальчика подозрительный взгляд. — Что-то я тебя не узнаю. Ты из какого…

Тихон резко дернулся влево.

— Эй! — ударил ему в ухо громкий голос одного из них.

Рука мужика стальной хваткой вцепилась в шиворот его куртки.

— Отпусти меня, скотина! — ревел парень, извиваясь в попытке выбраться.

— Этот говнюк с теми, кто приплыл на траулере, отвечаю тебе! — рявкнул второй, брызжа слюной. — Я всех детей на «Звездной» знаю, но этого…

Послышался крик.

— Ах ты… маленький!.. — прошипел сдавленный яростью голос схватившего его мужика. Он сжимал кровоточащую руку в области локтя, надув щеки от боли. — У засранца нож!

— А ну, иди сюда! — гаркнул второй.

Тихон метнулся к двери с надписью «С-3», но едва успел прикоснуться к ручке, как почувствовал сильный удар в грудь, сваливший его на спину. Окровавленный нож выпал из ослабевшей руки, звякнув об пол. Тихон попытался вздохнуть и почувствовал сжимающийся комок боли, вылившийся в хрип.

Над ним склонился один из них, с ломом, испепеляя его ненавистным взглядом. Тихон попытался подняться, встать, но мужик положил ему ногу на грудь и чуть сдавил, превратив тяжелую боль в невыносимую.

— Сам напросился, пацан.

И вдруг — выстрел, одиночный, разнесшийся эхом в тесном пространстве коридора. Мужик быстро убрал ногу и отступил на шаг назад, подняв руки.

— Отошел от него, — послышался Тихону ставший родным голос.

Надя.

Никогда прежде он не был так рад её появлению, как сейчас. Его спасительница стояла на месте, где эти двое заметили его, и держала на мушке каждого из них поочередно.

— Брось лом.

Брошенный к ногам Нади инструмент звонко брякнул.

— Тебя это тоже касается.

Кирка упала возле лома.

Тихон подполз к ножу, взял его и выпятил его лезвием вперед, словно ожидая подлой атаки от одного из этих мужиков.

Надя, голосом не терпящим возражения, продолжала:

— А теперь советую вам обоим исчезнуть. Увижу ещё хоть раз, предупреждать не стану — прикончу и глазом не моргну. Это понятно?

— Как скажешь, дамочка, — произнёс тот, что был вооружен ломом. Он, не опуская поднятых рук, подошел к вцепившемуся в собственное плечо товарищу. — Мы уходим.

Оба скрылись в коридоре, ведущий в восточную часть станции. Надя быстро подбежала к сидевшему на полу Тихону, села на корточки и положила винтовку рядом.

— Ты как?

— Сойдет, — прошипел он, поглаживая грудь. Дышать по-прежнему было тяжело. — Спасибо.

— Не за что. — Её пальцы крепко стиснули мальчишеское плечо. — А теперь ответь-ка мне на вопрос: ты какого черта здесь делаешь⁈

— Мой брат, — произнес Тихон, чувствуя, как к нему понемногу возвращается способность нормально дышать. — Я должен помочь ему.

— Твой… брат? — Надя поморщилась, словно речь зашла о чем-то нелицеприятном. — С чего ты взял, что он вообще здесь?

— Я видел наш траулер, который мы отдали Братству. Мы на нём рыбу ловили и всё такое.

Замешательство не исчезло с лица Нади.

— Прошу… — Тихон поднялся, уперевшись на её плечо. — Я все объясню потом. Надо спешить, иначе его убьют.

— Хорошо, хорошо. Но как только всё это закончится, я тебе такой нагоняй устрою, не отвертишься.

Тихон вновь уловил эти наставнические нотки в её голосе и захотел напомнить, что она ему не мать.

Но на сей раз делать этого не стал.

А ещё через минуту, когда они зашли в следующий коридор, из висевших всюду динамиков раздался голос неизвестного:

— Жители станции «Звездная». Генерал мёртв…

* * *

Спешка наказала Машу, и, перепрыгивая последние две лестницы между этажами, она упала и чуть не подвернула ногу. Отделалась лишь ободранными в кровь коленями и ладонями, на которые успела приземлиться — мелочь, в сравнении с пытками Бурова.

Сверху послышались щелчки и металлические постукивание, заставившие её резко обернуться. Преследующая её тварь не сдавалась, идя по её запаху. Немудрено, ведь она не была в душе с тех самых пор, как оказалась на пыточном стуле. Приходилось