Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса - Эдгар Берроуз

На следующее утро за несколько минут до назначенного времени отряд офицеров Сата Арраса вошел в нашу комнату, чтобы проводить нас в большой зал храма.

Мы попарно вступили в зал и промаршировали по широкому Проходу Надежды, как его называли, к возвышению в центре. Впереди и позади нас шагали конвоиры, по три ряда вооруженных солдат Зоданги с обеих сторон охраняли проход от дверей до помоста.

Когда мы приблизились, я увидел наших судей. Как того требовали обычаи Барсума, их было тридцать один, и, предположительно, их избирали из знати, когда судили человека высокого происхождения. Но я, к моему изумлению, не увидел среди них ни единого дружелюбного лица. Конечно, передо мной восседали одни зоданганцы, а ведь именно мне Зоданга была обязана своим поражением от зеленых орд, из-за меня ей пришлось подчиниться Гелиуму. Едва ли судьи могли быть беспристрастны к Джону Картеру, или к его сыну, или к огромному таркианину, который командовал дикими племенами, что затопили улицы Зоданги, совершая грабежи, поджоги и убийства.

Вокруг нас просторный круглый зал-амфитеатр был набит до отказа. Здесь присутствовали все слои общества, мужчины и женщины всех возрастов. Когда мы вошли, приглушенный шум разговоров затих, а уж когда мы остановились перед Троном Справедливости, все десять тысяч зрителей и вовсе погрузились в гробовое молчание.

Судьи сидели большим кругом по краю круглого помоста. Нас же усадили спиной к невысокому пьедесталу в его центре, лицом к судьям и зрителям. На это возвышение каждый из подсудимых должен был подниматься тогда, когда рассматривалось его дело.

Сат Аррас сидел в золоченом кресле председательствующего судьи. Когда мы заняли свои места, а стражи отошли к подножию лесенки, что вела на возвышение, он встал и назвал мое имя.

– Джон Картер! – громко произнес он. – Займи свое место на Пьедестале Правды, чтобы тебя беспристрастно судили в соответствии с твоими деяниями и воздали тебе по заслугам.

Потом он окинул взглядом зрителей, поворачиваясь в разные стороны, и изложил список моих преступлений.

– Знайте, о судьи и граждане Гелиума, – вещал он, – что Джон Картер, в прошлом принц Гелиума, вернулся, по его собственному утверждению, из долины Дор и даже из самого храма Иссу. В присутствии многих свидетелей он богохульствовал, говоря о священной реке Исс, и о долине Дор, и о затерянном море Корус, и о самих священных фернах, и даже об Иссу, богине Смерти и Вечной жизни. Сейчас вы видите его собственными глазами здесь, на Пьедестале Правды; так знайте же, что он действительно возвратился из тех священных мест и ныне разглагольствует о пустоте наших обычаев и всячески поносит святость нашей древней веры.

Он, умерший однажды, не может жить снова. Он, попытавшийся воскреснуть, должен быть умерщвлен навсегда. Судьи, ваш долг очевиден – и не может быть никаких свидетельств против чистой правды. Чего заслуживает Джон Картер в соответствии с совершенными им деяниями?

– Смерти! – выкрикнул один из судей.

Но тут же среди зрителей кто-то вскочил на ноги и, высоко подняв руку, воскликнул:

– Справедливости! Справедливости! Справедливости!

Это был Кантос Кан, и, когда все взгляды обратились к нему, он проскочил мимо зоданганских солдат и запрыгнул на возвышение.

– Разве это правосудие? – громко пристыдил он Сата Арраса. – Ты не выслушал защитника, не дал никому выступить в пользу обвиняемого! Именем народа Гелиума я требую честного и непредвзятого суда для принца Гелиума!

В зале поднялся оглушительный шум, люди кричали: «Правосудия! Правосудия!» – и Сат Аррас не осмелился противоречить им.