Фантастика 2025-152 - Екатерина Александровна Боброва

Второе — это вопрос командования. Мне нужно руководить осадой Парижа, но я не могу сейчас покинуть эти места. Столько дел начато, но они еще требуют контроля… Эх, не думал я, что дела пойдут так быстро! Я-то хотел за два-три месяца сформировать крепкую базу в Нормандии, а потом уже начать бить англичан с предателями.

Еще один проход вдоль стола. Еще.

— Все-таки я останусь здесь. Тут меня некому заменить, а вот для битвы я вырастил уже многих, — улыбнулся Ли Чжонму. — Сводный корпус на Париж поведет бригадир О!

Гванук посмотрел на генерала, кивнул и невольно расправил плечи. Раньше он не очень любил, когда ему в подчинение ставили равных. Груз ответственности начинал давить, уже нельзя кидаться в лихие атаки… Но сейчас назначение почему-то наполнило грудь малознакомой теплотой.

Приятная гордость.

— Ты получишь 30 полевых пушек, все мортиры и почти весь запас ядер, картечи и пороха. С тобой отправляются все бригады и отдельные полки. Но в Руане и новой крепости останутся твой щитоносный полк, Дубовый полк, остатки первого полка Шао, копейная рота Самураев, рота егерей. Ну, и остальная артиллерия. Это: для обучения новобранцев и на случай появления бургундцев в тылу — все-таки Бургундскеи Нидерланды совсем под боком… Ты о них тоже не забывай, мой мальчик! Так что разведка — прежде всего! Кстати, половина людей Монгола тоже идет с тобой.

— Генерал Луи! — вклинилась в разговор Жанна д’Арк. — Я бы хотела обсудить своё участие в походе на Париж.

— Нет, — машинально бросил главнокомандующий, привыкший, что даже такое «нет» все воспринимают, как приказ. Но Дева к этим всем точно не относилась.

— Да, — спокойно сказала она, вставая во весь свой немалый рост. — Как я понимаю, ваш командир поведет к Парижу всего пять или шесть тысяч. У меня же под рукой уже почти тысяча воинов, среди которых есть весьма опытные рыцари. Вам не кажется, что дополнительная тысяча может заметно усилить это маленькое войско?

Наполеон глубоко вдохнул и какое-то время ничего не говорил. Потом медленно выдохнул и произнес с неискренней медоточивостью:

— Жанна, конечно, нам пригодится ваше славное войско. Обсудите это с вашим полковником Жаном… эээ…

— Можете называть меня Бастардом, — усмехнулся с места рыцарь, видя заминку генерала.

— Ваш полковник обговорит практические вопросы с бригадиром О и, конечно, сможет, присоединиться к походу со своим отрядом.

— Луи, вы не поняли! Или не желаете понять… С моим войском должна идти я. Я вела людей в бой с самого начала. Мое место всегда среди моих людей.

Дева говорила спокойно, глядя прямо в глаза сиятельному. А вот Ли Чжонму удавалось держать себя в руках всё хуже и хуже.

— Жанна, это слишком большой риск. Армия будет оторвана от базы и резервов. Рядом — огромный Париж. Неведомо где — полные сил бургундцы. Неужели вы не понимаете, как вы важны для нашей грядущей победы?

— Конечно, понимаю! — тут уже и она повысила тон. — Потому-то я и должна быть там! С воинами! Со знаменем в руках!

— Это крайне опасно! Я просто не могу так рисковать! Кто заменит вас?

Перепалка набирала обороты. Гванук почувствовал острую неловкость. Ему казалось, что все вокруг видят: Ли Чжонму чего-то не договаривает. А вот Жанна д’Арк — чиста и прозрачна, как родниковая вода.

— Мой генерал! — рот раскрылся быстрее, чем он подумал. — Отпусти ее. Посмотри: ты же видишь, что это для нее сама жизнь. Я понимаю, она всего лишь женщина. Но я слышал, что она была очень даже небесполезна в битвах.

Он сам не понял, зачем влез. Какое ему дело до этих споров?

Ли Чжонму посмотрел на своего помощника взглядом, полным отчаяния и даже обиды, но сказать ничего не успел.

— Генерал Луи, — рослый Жан-Бастард не встал со своего кресла, но одной фразой весь как будто навис над столом. — Не знал я, что на вашем совещании какие-то мальчишки имеют право на оскорбительные обращения в адрес боевых командиров.

«Мальчишка? — Гванук распустился в своей знаменитой кривой усмешке. — Ты меня старше всего на пару лет!».

— «Мальчишку» на заседании штаба называют бригадир О, — негромко отчеканил он. — Потому что я уже несколько лет командую тремя полками бригады Звезды. А вот о воинском звании Орлеанской Девы мне ничего не сообщали. Потому женщину я называю женщиной, и никак иначе.

Юноша почувствовал на себе взгляд Жанны. Она… смеялась? Нет, лицо серьезное, а вот глаза… Веселые глаза человека, знающего себе цену. Который не переживает из-за жалких попыток какого-то заезжего чосонца принизить его (ее) достоинство.

А вот Жан-Бастард был совсем невесел.

— Бригадир О… — выдавил он без малейшего уважения. — Я рекомендую вам немедленно извиниться перед Жанной.

И выразительно положил руку на длинную рукоять своего меча. Руки Гванука оставались на столе. На Тиндэе он слишком хорошо изучил этот язык жестов, чтобы попусту хвататься за оружие. Юноша смотрел прямо в глаза безродному кузену короля и криво улыбался.

«Ну, давай, дылда, — говорили угольки его глаз. — Вызови меня, как тут у вас принято. Думаешь, если на голову меня выше, то у тебя будет шанс на победу? Меня мелкого учил сражаться сам Угиль Звезда, который был на три головы выше… Уж у него я научился валить здоровяков».

На миг Гванук затосковал по тигромедведю, которого не было рядом уже слишком много лет… Но злость быстро вернула его в реальность.

— Ваше Сиятельство, — напряженную, словно натянутый лук, тишину накрыл негромкий женский голос. Жанна обращалась к незаконнорожденному тёзке. — Я прошу вас успокоиться. Как еще этот Пресвитерианец должен обращаться к ПРОСТОЙ КРЕСТЬЯНКЕ?

Это было очень странно сказано. Особенно, последние слова. Самое удивительное, что Бастард после этого еще сильнее нахмурился, но руку с оружия убрал.

«Ну-ну, — злое боевое веселье еще не отпустило Гванука. — Арита бы не позволил тебе вот так просто убрать пальцы с меча. И я не…».

Он почувствовал ладонь на плече. Хван Сан незаметно приблизился к коллеге-бригадиру и помог опомниться.

— Сиятельный Жан! — с глубоким церемониальным поклоном обратился к французскому полковнику Хван (Хван! Наверное, единственный настоящий аристократ за этим столом… не считая генерала). — Мы все выросли в слишком разных местах. И учились разному. Обычные слова для одних людей могут