"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

Глава седьмая

Ньют никогда ещё не был так благодарен появлению незнакомца, явившегося среди ночи с расспросами о давно потерянном племяннике. Еда. Великолепная еда. Мужчину наконец представили — Терри, самое неожиданное имя, какое только мог придумать Ньют. И у его хриплого голоса оказалась причина: в молодости он перенёс рак горла и операцию. Ещё до апокалипсиса. Ньют и Кейша узнали об этом и многом другом, когда устроили свои первые соседские посиделки в Доме шизов.

Рассвет только-только забрезжил, когда Ньют разбудил Кейшу и ее сына, объяснил ситуацию, а затем последовал за Терри в его лачугу, которая была идентична той, что они только что покинули. Правда, она была немного более обжитой. Несколько старых потертых стульев, несколько фотографий людей, прибитых к стенам, стойкий запах тела. К счастью, они ели на улице, в прохладном утреннем воздухе, с Терри и его женой Марией. Она была тихой, суетливой и говорила что-то не совсем понятное - больше всего ей нравилось слово "фиолетовый". Бедная женщина была явно дальше на пути Вспышки, чем ее муж.

— Мы думали, они уже несколько дней назад забросили это место, — сказал Терри, откусывая кусок жареной говядины. Их соседские посиделки состояли из костра с кусками мяса, насаженными на концы палок и зажаренными над пламенем. Судя по всему, это были говядина и курица, хотя Ньют об этом и не спрашивал. Впрочем, ему было все равно. Вкус был восхитительным - он ел уже третий кусок и не собирался останавливаться в ближайшее время.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Кейша, отламывая кусок почерневших коровьих внутренностей и скармливая его Данте.

Терри пожал плечами. 

— Ну, понимаешь ли... Изначально все это было задумано как гражданская служба, в те времена, когда у высших чиновников было время беспокоиться о чем-либо, кроме спасения собственных шкур. Но когда нас стало много, они перестали подвозить людей. Говорят, они просто сжигают их в огромных ямах на восточной стороне города. Мария говорит, что это там, потому что ветер обычно дует с запада. Они не хотят, чтобы в городе весь день пахло горящими телами.

— Они фиолетовые, — сказала в ответ Мария с набитым ртом. — Они все фиолетовые. Фиолетовые, когда входят, фиолетовые, когда выходят.

Глаза Кейши расширились.

— Черт, женщина. Что ты... — Она остановилась, прежде чем сказать что-то, о чем потом пожалеет, как будто на время забыла, что так бывает - люди теряют рассудок. — Извините, — пробормотала она себе под нос.

— Фиолетовые. — Мария произнесла это с тоской, глядя в огонь. Она была сильной женщиной с мозолистыми руками и обветренной кожей, её волосы быстро становились седыми. Терри выглядел примерно так же, только его волосы были чуть короче, а на макушке виднелась лысина. Если бы он не представил ее как свою жену, Ньют мог бы подумать, что они родные брат и сестра.

— Но потом появились вы, — продолжил Терри, игнорируя реплику Кейши. — Мы видели грузовик, видели, как вы выходили, как они вели себя как последние ублюдки. Видели, как уехали. Тогда мы бросились в город предупредить людей, но они уже всё знали. Знали, кто вы. Странные времена становятся ещё страннее.

Ньют думал об этом, пережевывая пищу так, словно подобное никогда больше не повторится. 

— Не понимаю, кому я вообще нужен. Я не иммунный, в отличие от большинства остальных. Меня просто таскали с собой как контрольный образец, чёртов подопытный кролик. Когда я подхватил Вспышку, мои дни важности давно закончились. Кто знает. Наверное, им просто нужно знать, чем я кончу, чтобы дописать их тупой отчёт, который никто никогда не прочтёт. — Он задумался об упомянутом Терри городе и о том, как может выглядеть такое место.

Кейша встряла в разговор:

— Вы, кажется, как и мы, ещё в начале пути. А где все те, кто дальше, особенно те, кто уже за Чертой? — Она бросила быстрый виноватый взгляд на Марию.

— Все может стать... довольно жестоким, — ответил Терри. Он посмотрел на кусок обугленной говядины, который только что был готов отправить в рот, и опустил его с выражением отвращения. Ньют не очень хотел знать, какое знание или воспоминание привело к такому изменению. — Некоторые из них находятся рядом, и с ними нужно быть осторожными. О некоторых заботятся. Некоторые заботятся о себе сами. И раз в неделю или около того собирается группа людей - вроде нас, а не вышестоящих, - которые собирают самых тяжелых и тайком вывозят их из Дома. Я не знаю, куда они их забирают и что с ними делают. И не хочу знать.

Он бросил недоеденную говядину обратно на свою тарелку. Несколько секунд он боролся со слезами.

— Мы живем в аду, — тихо сказала Кейша, едва слышно за треском пламени.

Ньют устал. Терри постучался в их дверь по меньшей мере за пару часов до рассвета, и не сказать, что до этого момента Ньют спал как сытый и упитанный младенец, учитывая голый деревянный пол и незнакомую обстановку. Он закрыл глаза, желая лишь одного - подползти поближе к огню, свернуться калачиком и проспать весь день. Просто в данный момент мир сновидений казался более приятной перспективой, нежели услышать от Терри хоть что-нибудь еще. Взгляд, которым он смотрел на мясо... Потерянный тон в его голосе, когда он сказал, что какая-то группа собрала конченных шизов и куда-то их увезла. Все это было так зловеще. Так угнетающе. Его будущее.

— Ты выглядишь так, будто тебе не помешало бы вздремнуть, — сказала Кейша.

Ньют только кивнул, нарочно пробормотав что-то невразумительное.

Мария закричала.

Ньют резко очнулся и посмотрел на нее. Она вскочила на ноги, глаза расширились от ужаса, она издавала истерические вопли, словно кто-то высыпал семейство пауков на спину ее рубашки, и размахивала руками, как разбушевавшаяся горилла.

— Мария! — крикнул Терри. Он подполз к ней, схватил за одну из ее раскинутых рук, попытался притянуть ее обратно к земле. Но она отмахнулась от него, ударив его по лбу.

—— Она была фиолетовой, как вы не понимаете! — Она застыла, уперлась кулаками в бока, как ребенок, требующий чего-то от родителей, и окинула каждого из них пристальным взглядом. — У меня даже не было возможности вырастить ее! Как я могла? В этом грязном мире? Как я могла осмелиться? Лучше фиолетовой, чем безумной! Лучше