Церера - Екатерина Алферов

— Юлия, мы слышали, что вы эксперт по растениям, — сказала Эйприл с холодной улыбкой. — Я просто обожаю бонсай и собрала небольшую коллекцию. Не хотите ли взглянуть?

— О, это было бы замечательно, — ответила я, искренне заинтересовавшись. Несмотря на напряженную атмосферу, возможность поговорить о растениях всегда поднимала мне настроение.

Я повернулась к Августу, молчаливо спрашивая разрешения. Он выглядел напряженным, но кивнул.

— Иди, — тихо сказал он. — Я буду здесь, если понадоблюсь.

Нонна взяла меня под руку.

— Не волнуйтесь, Август, мы позаботимся о вашей жене, — сказала она с легкой усмешкой.

Когда мы уходили, я оглянулась на Августа. Он стоял неподвижно, провожая меня взглядом, в котором читалось беспокойство. Я попыталась улыбнуться ему ободряюще, но чувствовала, как растет напряжение.

Сестры вели меня по коридорам яхты, болтая о светских новостях, но я едва их слушала. Мои мысли были заняты Августом и тайнами его семьи, которые только начали раскрываться передо мной.

Мы вошли в зимний сад, и я на мгновение забыла о своих тревогах, пораженная красотой этого места. Огромный купол из прозрачного материала открывал вид на звезды, а внутри царило буйство зелени и цветов. Посреди этого великолепия стояли изящные столики с коллекцией Эйприл.

— Потрясающе, — выдохнула я, рассматривая миниатюрные деревья.

— Правда? — улыбнулась Эйприл. — Я так рада, что вам нравится. Знаете, уход за бонсай требует такого терпения и внимания к деталям.

— Да, совсем как брак, — вставила Мэй с легкой усмешкой. — Кстати, Юлия, как вам живется с нашим Августом? Он всегда был таким… сдержанным.

Я почувствовала, как напряглась, но постаралась сохранить спокойное выражение лица.

— Август замечательный муж, — ответила я искренне. — Он очень тактичный и внимательный.

— Да? — протянула Нонна, обмениваясь взглядами с сестрами. — А мы-то думали, он такой холодный и высокомерный. Всегда был сам по себе и ненавидел всех вокруг.

Я покачала головой.

— Совсем нет. Август очень добрый и нежный. Просто он не любит выставлять свои чувства напоказ.

— Ох, расскажите подробнее! — воскликнула Эйприл, наклоняясь ближе. — Мы так мало знаем о его личной жизни.

Я улыбнулась, вспоминая наши с Августом моменты.

— Знаете, он всегда находит способ поддержать меня, даже когда я сама не понимаю, что мне это нужно. Он может просто обнять меня после тяжелого дня или оставить записку с пожеланием удачи перед важной встречей.

— Как мило, — протянула Мэй, но в ее голосе слышалось сомнение. — Вы так его любите. Я прямо начинаю завидовать этому… человеку.

— Да, Август просто удивительный, — продолжила я, чувствуя необходимость защитить мужа. — Он всегда готов выслушать и дать совет, но никогда не навязывает свое мнение. И знаете, он обладает прекрасным чувством юмора, хотя многие этого не замечают.

Нонна рассмеялась.

— Ну надо же, а мы и не знали, что у нашего серьезного братца есть такая сторона.

Я посмотрела на нее прямо.

— Может быть, вы просто не пытались узнать его получше?

Когда я произнесла эти слова, эмоции сестер Августа вспыхнули яркими цветами.

Нонна засветилась ярко-красным цветом раздражения и обиды, смешанным с темно-зелеными проблесками зависти. Ее улыбка стала натянутой, а в глазах промелькнул холодный блеск.

Мэй переливалась оттенками фиолетового — от темного, почти черного негодования до более светлых тонов удивления. Ее эмоции были самыми бурными, словно мои слова задели какую-то глубокую рану.

Эйприл излучала смесь зелёного любопытства и фиолетового беспокойства. Она явно была удивлена моей прямотой и немного встревожена возникшим напряжением.

Все три сестры также испытывали общее чувство, которое проявлялось как тусклое серое свечение — это было недоверие к моим словам и сомнение в искренности моих чувств к Августу.

Их реакция только усилила мое желание защитить Августа и показала, насколько сложными были его отношения с семьей. Я чувствовала, что за этими яркими вспышками эмоций скрывается долгая история недопонимания и, возможно, обиды.

На мгновение повисла напряженная тишина. Затем Эйприл поспешила сменить тему, начав рассказывать о редком виде бонсай, который ей недавно удалось приобрести.

Я слушала ее вполуха, думая о том, как мало на самом деле знаю о прошлом Августа и его отношениях с семьей. Но одно я знала точно — я буду защищать его, несмотря ни на что.

Интерлюдия: Семья

Август нетерпеливо мерил шагами кабинет отца. Он ненавидел это место — слишком роскошное, слишком претенциозное, как и всё в этом доме. Но деньги на лечение матери были нужны срочно, и гордость пришлось запихнуть подальше.

Громкий смех из коридора заставил его вздрогнуть. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвались три девочки в школьной форме элитной гимназии.

— Ой, — самая старшая, лет пятнадцати, остановилась, увидев его. — А ты кто?

— Это, наверное, Август, — сказала средняя, внимательно разглядывая его. — Папин первенький.

От снисходительного тона в её голосе его передернуло.

— А я думала, он выше, — хихикнула младшая.

— Нонна, Мэй, Эйприл, — он кивнул каждой по очереди, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Рад знакомству.

— Ух ты, он знает наши имена! — Мэй картинно всплеснула руками. — Папочка всё-таки рассказывал о нас?

— Нет, — холодно ответил Август. — Просто видел фотографии в газетах. Светская хроника и всё такое.

Нонна прищурилась:

— А ты не слишком любезный для нашего старшего брата.

— Сводного брата, — поправил он. — И я здесь по делу.

— Ах да, — протянула Мэй. — Мы слышали — твоей маме нужны деньги на лечение. Как это… мило с твоей стороны наконец вспомнить о папе.

Август сжал кулаки:

— Вы ничего не знаете…

— О, мы знаем достаточно, — перебила его Нонна. — Знаем, как твоя мать пыталась удержать папу. Как…

— Замолчи, — его голос стал опасно тихим. — Не смей говорить о моей матери.

— А то что? — Эйприл, самая младшая, спряталась за спину Нонны. — Ударишь девочку? Как грубо!

— Действительно, — Нонна картинно поморщилась. — Никаких манер. Впрочем, чего ещё ожидать от…

В этот момент дверь открылась, и вошёл Децимус.

— Девочки? — он удивленно поднял брови. — А вы что здесь делаете?

— Просто знакомимся с братиком, — пропела Мэй. — Правда, он не очень-то рад нас видеть.

Август молча смотрел в окно, считая про себя до десяти. Не время для ссор. Не сейчас, когда матери нужна помощь.

— Идите к себе, — мягко сказал Децимус. — Нам с Августом нужно поговорить.

Девочки упорхнули, но у двери Нонна обернулась:

— Пока, братик. Надеюсь, ты не часто будешь нас навещать.

Когда дверь за ними закрылась, Август наконец выдохнул. Этот дом, эти избалованные девчонки, этот человек, которого он когда-то звал отцом — всё здесь было чужим и враждебным.

— Прости их, — сказал Децимус. — Они просто…

— Давай перейдём к делу, — оборвал