Кукла 8 - Мир

Посидела с минуту в тишине, смотря в угол, стену, потом пододвинула к краю стола, наши бумажки, намекая, что бы забирали.

— Забирайте свои приглашения уже, и… — хотела она сказать, «Не позорьтесь!», но осеклась и не стала.

А сестра, вместо ответа или забора бумаг, подошла к мамочке, и обняла. Крепко, но не до хруста костей. И мать, прижав дочечку тоже к себе сама двумя руками, от чего-то тихо заплакала, как-то странно, и довольно горько.

— Мам, ты чего? — поинтересовалась сестренка, у которой все еще было прекрасное настроение, и слезы матери его разве что немного поцарапали, — Все же хорошо? Так? — взглянула она на меня и я кивнул, — Кто тебя опять обидел? Что случилось? Скажи, мам! Мы быстро разберёмся! Мы ведь… не только золотые унитазы строить умеем!

Но в место ответа получила только то, что мать зарыдала сильнее, и уже сама прижалась к своей дочке, ища утешение, укромный «уголок» и то плече, ту «рубашку», «жилетку», в которую можно поплакать. А эта самая дочка, моя сестричка, посмотрела на меня непонимающими глазами, так и не поняв, с чего вдруг такие эмоции и такая реакция нашей родительницы.

Я же, пока Лина продолжала утишать мать, переместил к себе наши приглашения, и быстренько прочитал их все. Ну и записочку от Павла, что была средь газет, тоже была найдена и прочитана матерью, тоже сейчас прочел. Ничего в ней особо важного и интересного не было, просто… довольно фамильярное обращения одного рослого мужика к двум пятеркам, с просьбой откликнутся. Если не спим. И если спим, то сделать это как можно скорее по пробуждению. В общем, все, что уложилось бы в четыре слова «Харе спать, вас ждут!», и что заняло на записке… три предложения.

Сестренка, видя, что я все это читаю, а точнее уже прочел, легким кивком головы, выразила интерес, желаю узнать, что там пишут.

— Из интересного, только приглашение на официальное назначение пятым рангом. — озвучил я, и мать вздрогнула, перестав реветь, — Ну и к местному мандарину тоже, зовут на приём. — мать прижала дочь к себе сильнее, насколько только могла это сделать, ведь в её понимании, Мандарин, это что-то такое недостижимо высокое!

Что-то, от встречи с которым зависят судьбы городов! Некто, кто если уж позвал, то надо все бросить и бежать! А не… вот так вот фамильярно и спокойно обсуждать. Да еще и тоном «могу пойти, могу не пойти, а могу и покакать уйти», ни во что не ставя это самое приглашения и не предавая встречи никакого возвышенного значения.

— Приглашения на назначение пяти звездочек без дат, — потряс я этой бумажкой в руке. — похоже, можно явится вообще когда хотим.

— Или не являться. — пожала плечами сестричка, отстраняя от себя зареванную женщину и глядя в её грустные глаза, своими озорными-веселыми, — Зачем нам это надо? — сказала она словно бы не для меня, а для матери, и та шмыгнула носиком.

— Ну… деньги. — пожал я плечами.

— А нам они сейчас… нужны? — продолжала сестра говорить словно бы не со мной, и мать тоже задумалась над этим вопросом, — Все самое важное и нужное мы уже купили, а остальное…

— А еда?

— Да, еда. — кивнула сестра, признавая мою правоту, и мать неловко улыбнулась, — Придется ехать, — кивнула сестренка, и мать улыбнулась чуть увереннее, и тоже кивнула, подтверждая, что надо, словно бы что-то тут сама решала.

— А вот приглашение от мандарина дату имело и просрочено. — сказал я, и настроение матери упало обратно к пасмурно-печальному, нижняя губа оттопырилась и затряслась, видимо женщина сейчас в своей душе кричит во все горло «Позор! Позор! ПОЗОРИЩЕ! Катастрофа! Да как так то, а⁈».

— Ну и ладно, — усмехнулась сестренка, смотря на мать, что отвечала ей всем своим видом «ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ!!!», хоть и не добавляла «Глупая мелочь!», как видимо уже не считая нас в целом. и свою дочурку в частности, таковой, этой, самой, мелочью, и «Просто ребенок!».

Зато наружу вылез иной крик:

— Это же Мандарин! Глава всей провинции! А ты…

— Ну Павел там писал, что мандарин все равно хочет с нами встретится. — пожал я плечами, разводя руки в стороны, в одной из которых была та самая записка от Павла, — так что… никто не в обиде.

— Вот видишь, все в порядке, мам! Никуда это мандаринчик от нас не денется! — улыбнулась сестренка глядя мамке в глаза, говоря о пресветлом правителе, я с явным пренебрежением, и мать чуть вновь не зарыдала от отчаянья «Моя глупая невоспитанная дочь! Она… она…», — Он все равно хочет с нами свидится.

— Ага. — поддакнула я.

— Когда? — поинтересовалась сестра, у меня, все так же смотря на мать.

— Как… хех, мы проснемся!

— Вот, как проснемся… — с усмешкой поглядела девочка на женщину, от чего та вообще окончательно выпала в осадок.

Пробыла в этом состоянии минут пять, но всё-таки очнулась. Заговорила, поминая иные записки-приглашения и грамоты.

— Там… еще приглашение на бал, по случаю успешного отражения угрозы…

— Не пойдем! — хором сказали мы, голосом, не терпящим возражений.

— Но это же благотворительная…

— Нет. — сказали мы так же хором.

— Знаем мы их…

— Благотворительность…

— У нас своя благотворительность, — сурова сказала сестричка, глядя на мать, — Вон, вчера… на прошлой неде… — взгляд на меня, и я помотал головой, переместил в руки газетку, повернул её первой страницей к сестре, и потыкал пальцем в дату — глаза сестры округлились до идеально сферического размера. — Десять дней назад! — взяла она себя в руке, и заговорила как ни в чем небывало, с нормальным лицом и глазами, — Мы целый район для пострадавших отгрохали! Сами! Что нам там какая-то благотворительность?

— Ну, вообще-то нам помогали… — встрял я, и получил суровый взгляд от сестренки «Заткнись, дурень! Не пали контору!».

— Об этом кстати что-нибудь пишут? — поинтересовалась девочка у мамке, заглядывая ей в глаза с наивным личиком, и мать взглянула на столик с почтой, куда с потолка упал новый конверт от Павла.

Конверт в сторону! Потом разберемся. Мать недовольна — лишили её возможности полюбопытствовать! И повскрывать такие прикольные пленочные конвертики, что рассыпаются при малейшем надрыве. Точно зря не запечатали комнату! Теперь она всегда будет знать, прошла ли почта через наши руки, или это прямая корреспонденция из внешнего мира! Есть ли… запечатанный конверт, или его уже вскрыли чьи-то шаловливые лапки.

Однако несмотря на недовольство, мать пошарилась средь газет, и нашла нужную, с фоткой наших домиков