Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

— Да? Тогда другое дело. Вы даже соскучиться по мне не успеете, как я обернусь.

Киж умчался верхом, а я решил не ложиться обратно в постель. За окном светлело, а спать уже не хотелось. Будить слуг я не стал, ещё вчера убедившись, что кофий они готовят не самый лучший. Вместо этого я достал из багажа походную жаровню на Знаках и маленькую железную кружку. Поставив кофий вариться, я умылся холодной водой и стал задумчиво разглядывать себя в зеркало. Бриться или нет?

Отражение дрогнуло и поплыло, будто горячий воздух. Мои черты лица стали меняться независимо друг от друга, то превращая в уродца, то делая красавцем. В мельтешении носов, губ и щёк я заметил нечто знакомое.

— Гагарин!

По зеркалу пробежала рябь, и из тёмной глубины на меня уставился князь Гагарин. Тот самый, которого я убил в Летнем дворце. Я поднял руку и ощутил под пальцами маленький рот с надменной улыбкой, крючковатый нос и покатый лоб, переходящий в лысину. Дар Хозяйки работал так, как она и обещала.

Глава 34

Пуччи

Разглядывая в зеркале лицо Гагарина, я ощутил в самом себе странные чувства. Высокомерие, надменность, раскалённые угли ненависти, прикрытые пеплом осторожности, и непомерную гордыню. Меня затопило ими, будто я залпом выпил бутылку крепкого пойла и оно ударило в голову. Отражение приняло угрожающее выражение, и губы сами зашептали:

— Убить их всех. Ненавижу! Отомстить за деда. Всех к ногтю! Мальчишку посадить на трон, и от его имени раздавить гадин. А потом и щенку голову свернуть!

Справиться с волной гнева оказалось непросто. Покойный Гагарин был буквально соткан из ненависти: хранил её, лелеял и подпитывал долгие годы. Уж не знаю, как она не спалила его самого, я бы не выдержал жить с такой дрянью в душе.

Понадобилось напрячь все силы, чтобы задавить «эхо» мертвеца. Сжав волю в кулак, я начал гасить чужие чувства, наваливаясь со всей силой и замещая своими собственными. Выпалывая гадость, я прошёлся внутри себя, как рачительный хозяин, осматривающий владения.

В какой-то момент я заметил, что чужое лицо в зеркале начало дрожать и едва не спало с меня. Чтобы удержать на себе маску Гагарина, пришлось выделить для «эха» его личности небольшой уголок в душе и обнести его «высоким забором». Эдакий зоопарк, где содержится особо опасная тварь. Оказалось, не так просто нащупать грань, на которой внешний облик ещё держится, а его ненависть не разъедает изнутри.

Удостоверившись, что справился с задачей, я провёл ладонью по лицу, стирая чужую личину. Ох, хорошо-то как! Словно сбросил с плеч мешок в три пуда весом. Да, Хозяйка была права — очень опасный дар, способный вывернуть некроманта наизнанку. Пожалуй, надо будет потренироваться в его использовании и оставить на самый крайний случай.

* * *

Утром я решился проверить вторую часть дара — наложить на другого человека своё лицо. Таней я рисковать не хотел, по понятным причинам. Кандидатура Диего меня не устраивала, так как я мог случайно выдать ей свои мысли. Пока Геката не будет повержена, испанка — слабое звено в моей команде. За отсутвием Кижа, оставался один лишь Васька, его-то я и назначил добровольцем.

— Чот боязно мне, Константин Платонович, — Васька неожиданно занервничал, когда я вызвал его к себе и предложил поучаствовать в магическом эксперименте. — Магия, она ж благородных любит, а я из простых, сами знаете. Порвёт меня на маленькие кусочки, будто собака тряпку.

Таня, тихонько наблюдавшая за нами, только покачала головой.

— Ты мне не доверяешь?

— Что вы, Константин Платонович! Как отцу родному!

— Вот и успокойся. Ты со мной такие передряги прошёл, а тут ерунды испугался.

— Так то в России было, — он шмыгнул носом, — а здесь, коли убьёт, меня в земле тальянской и похоронят. Константин Платонович, ежели помру, замотайте, как ту мумию, да в Россию отошлите. Хочу на православном кладбище лежать!

— Даю слово, если ты умрёшь, я тебя отвезу в Иерусалим и похороню на Святой земле.

— Да⁈ — Васька почесал в затылке. — Тогда согласен. Когда начинаем?

— Прямо сейчас и начнём. Сними амулет, который внешность меняет.

Я подошёл к Ваське, чья кожа снова позеленела, и жестом приказал молчать. Провёл ладонью по своему лицу, будто стирая капли воды, и сразу же мазнул рукой по лицу камердинера.

— А…

Васька моргнул, пожевал губами и покачал головой.

— Не вышло, Константин Платонович?

Вопрос прозвучал моим голосом, копируя его в точности. А на меня смотрело моё же лицо.

— Глянь-ка в зеркало.

Камердинер обернулся.

— Ох ты ж за душу твою медь! — он истово перекрестился. — Как есть вы, Константин Платонович!

— Несомненно, как и задумывалось.

— Костя, ты гений! — Таня хлопнула в ладоши. — Один в один!

— Константин Платонович, — Васька поморщился, будто ему чего-то не хватало. — А можно я попрошу вас? Дайте, пожалуйста, small wand.

— Зачем?

— Ммм… не знаю. Но внутри будто чешется всё, хочется Знаки рисовать.

— Так, погоди-ка, дружок.

Кажется, я передал ему не только внешность, но зацепил что-то из своей сути. Нет, так дело не пойдёт!

Я вернул Ваське его лицо и снова провёл эксперимент. Понадобилось аж пять попыток, чтобы научиться верно дозировать силу. Но в конце концов результат получился вполне приемлемый. Ваську не тянуло заниматься деланной магией, при взгляде на Таню он не начинал глупо улыбаться и не порывался послать слугу за кофием. Выдав камердинеру сто серебряных рублей в награду за риск, я отпустил его отдыхать.

— Костя, — Таня обняла меня и поцеловала в ухо, — а можешь меня так?

— Зачем?

— Попробовать, как это — быть тобой.

— Магия не игрушка, Тань. Если использовать Талант для развлечений, сила начнёт утекать, как вода из треснувшего стакана. Кстати, я тебе это уже говорил.

Она вздохнула.

— Да, я знаю. Но уж очень хотелось посмотреть на тебя изнутри.

— Обещаю, как только представится случай, я дам тебе такую возможность.

* * *

Через день вернулся недовольный Киж в пыльном камзоле и с разорванным сапогом.

— Собаки, представляете, Константин Платонович? Они используют для охраны каких-то жутких псов! Эти твари учуяли меня под «плащом» и попытались разорвать!

— Тебя заметили?

Киж отрицательно покачал головой.

— Ночью охрана спит, полагаясь на собак. А рубить