Вечность не предел - Кейси Эшли Доуз

Если бы кто-то из них вошел первее меня, передвигаться было бы куда проще. Однако, учитывая, какой закалки, судя по всему, Юстин Райт – ставлю все-таки на последнее.

Галантные манеры, не учитывающие определенные обстоятельства.

Наконец, все-таки, не без большого труда, я все-таки преодолеваю мусорные препятствия и поднимаю голову, чтобы осмотреться.

Конечно, когда Юстин сказал, что часовню построил последний из Шотетов, я уже была (что греха таить) понадеялась, что меня ждет какое-то новенькое (относительно) строение. Потому что если он умер двадцать лет назад, ну даже если в середине жизни где-то построил..

Но нет, все мои ожидания сыпятся.

Время не пощадило «мое наследство». Внутреннее убранство оставляет желать самого лучшего.. Хотя, честности ради, конечно, изящные фрески (редкие дорогие материалы и тончайшая работа) немного уравновешивают разрушения.

По центру возвышается две металлические колонны, сплошь покрытые замысловатыми надписями.. а верхушки украшают рисунки лилий..

Лилии..

Нет, это просто совпадение.

В конце концов, как я и сказала тогда Сандре,

(..эм.. мельник, убивающий из-за картин? по-моему мы просто успешно притянули кота за хвост. таким макаром можно найти причины и следствия чему угодно, если очень захотеть..)

если намеренно пытаться во всем найти определенную связь – рано или поздно ты ее найдешь (или притянешь), просто потому что задался такой целью, а не потому что эта связь и правда где-то может угадываться.

Просто самообман.

Однако, Лео замечает другую странность в этих колоннах:

– Они явно не несут никакой архитектурной нагрузки. Тогда зачем они здесь? – он приглядывается к надписям и хмурится – еще язык такой странный, что это..

– Смею предположить, это одна из вариаций древнееврейского – замечает Юстин, даже не глянув.

Ну да, если он «любит часовню», то определенно был тут ни раз и осмотрел уже все вдоль и поперек. Прочесал и сверился. Потому, уверена, его «смею предположить» можно брать на веру как истину в первой инстанции.

Я прохожу между колонн и оказываюсь перед большим витражным окном, большую часть которого почему-то закрывает плотная ткань так, что внутрь попадает совсем мало света.

– А зачем оно здесь? – спрашиваю.

Юстин тут же бледнеет, как в первую нашу встречу.

Его уверенность и серьезность пропадает, им на смену приходят нервозность и полная потерянность. Он что-то невнятно бормочет, из чего я могу разобрать только:

– ..солнце вредно здешним фрескам.. и отделке.. раньше снаружи были ставни.. но полностью сгнили..

И неуверенно указывает на обломки у дверей, о которые я едва не зацепилась при входе.

Лео глядит на обломки все с большим сомнением, после чего хмурится и все-таки говорит:

– Ничего не понимаю. Подобные сооружения стоят веками, Почему в замке за каких-то двадцать лет все настолько пришло в упадок?

– Ну, это же Шотет умер только двадцать лет назад – резонно отвечаю – кто знает, за сколько лет до этого он совершенно перестал за всем следить..

– Джен, дело не в «следить», а в том, что подобные конструкции..

Слушая друга, между тем дергаю за ткань, закрывающую окно. В конце концов, повесим ее обратно, если так важно. Хватит с меня этого мрака и едва слабого освещения, которого хватает лишь на то, чтобы угадать силуэт собеседника.

Однако, ткань не поддается и я дергаю сильнее..

Заметив, что я делаю, Юстин спешно начинает пятиться к выходу:

– Ладно, я пойду.. Мне еще надо в архив, дорогу обратно найдете?

И вот наверху что-то трещит.. ткань ползет вниз и падает на пол, поднимая в воздух тысячи пылинок.

В помещение тут же хлещет, точно каким-то мощным потоком – долгожданный свет, но я не обращаю на него совершенно никакого внимания.

Как и Лео.

Как и Юстин, замерев и нервно переводя взгляд с меня на витраж.

Центральный витраж, который и закрывала злосчастная ткань, занимает изображение девушки.

Мое изображение.

-3-

Повисает гробовая тишина.

Ткань, более не награждаемая ничьим вниманием, как, собственно, даже и пыль, которую мы теперь обильно вдыхаем, позволяя проникать ей в наши легкие – падает на пол, грудясь причудливой формой, будто бы по ней кто-то находится.

Я смотрю на витраж, не веря своим глазам.

С него прямо на меня смотрю.. я.

Точь в точь.

Только вот выражение лица этой девушки едва ли когда-либо могло красоваться на моем собственном. В нем вихрится столько эмоций и чувств, столько несовместимых противоположностей..

В этих глазах читаются сила и мягкость, доброта и смелость, огромное жизнелюбие и какая-та очень глубокая печаль..

Лишь спустя несколько томительных мгновений я, наконец, отрываю взгляд от витража и медленно оборачиваюсь на Юстина, а тот

(..и все это время не спускает с меня глаз, взирая каким-то ошалелым взглядом, точно увидел мертвеца или что еще хуже..)

(..юстин ничего не отвечает, а его глаза все еще с иступленным изумлением рассматривают мое лицо. нет, я неверно истолковала его взгляд – в его глазах ужаса нет. лишь иступленное изумление и неверие..)

весь как-то съеживается от этого взгляда, точно нашкодивший мальчика, который разбил соседское окно и не успел вовремя сбежать.

– Ты уже видел его, да? – уточняю – на тот момент, когда мы встретились?

Он кивает.

– Поэтому ты себя так вел?

Наконец, мужчина берет себя в руки, насколько то возможно, и кивает:

– Да, часовня мне очень понравилась, и я проводил здесь достаточное количество времени. Естественно, в первые визиты мне стало интересно взглянуть на витраж.. и конечно же, я не мог не запомнить лика той девушки с него, чтобы узнать потом, когда увижу ее в реальности.

– Увидишь в реальности? – наконец, подает голос Лео, вскинув бровь – боюсь тебя огорчить, но ты все еще не увидел эту – кивает на витраж – девушку в реальности. Потому что здешний владелец умер, когда Дженне было пять лет. А часовня вообще построена задолго до ее рождения. Кто в середине двадцатого века мог знать, как Дженна будет выглядеть во взрослом возрасте?

Кажется, этот вопрос наталкивает Юстина на определенные мысли. По крайней мере, он уже не глядит на меня так благоговейно.

– Да, это не могу быть я – соглашаюсь и выразительно смотрю на друга, надеюсь, что он поймет между строк – скорее всего, Кто-то, очень на меня похожий.

И я вижу в его взгляде то, чего добивалась.

Лале.

Мы оба думаем об одном и том же.

Эта девушка на витраже – это не я. Более, чем вероятно, что это Лале. Эту часовню построил мужчина, больше всего, если верить Райту, увлекающийся восточной культурой. И на центральном витраже изображена девушка, которая