Начальник Америки (Тихоокеанская сага-3) - Сергей Фомичев

— Скажи им, что, обладая двумя ногами и всего лишь одной головой, люди не сидят на месте, — кажется у Лёшки вновь пробудилась страсть к слогу приключенческих романов. — Каждый народ движется, хотя движение это не заметно глазу. Их предки когда-то тоже пришли сюда. А теперь пришли мы. Мы пришли из-за моря и будем жить здесь.

— Скажи, что мы не берём леса больше, чем нам необходимо, — добавил я. — Мы не собираемся изводить его весь. Скажи, что мы бережно относимся к лесу и каждое бревно делим на доски.

— Они говорят, что наши печи, плотины, жилища невозможно накормить досыта. А наших лодок становится все больше. Им не нравится видеть, как деревья превращаются в пни. И они будут защищать свой лес.

— Нам нужно посоветоваться между собой, — сказал я. — Согласны они подождать до завтра?

Вожди согласились.

* * *

Мы откладывали решение индейского вопроса как могли. Однако дальше откладывать было уже попросту некуда.

— Что с ними делать? — спросил я у Лёшки. — Огненной водой их так быстро не споить, к потлачу они равнодушны, Ворона не почитают. Может предложить им плату за каждое срубленное дерево?

— Ты ведёшь неверную политику, усмиряя враждебные племена подачками, — возразил Тропинин. — Шальные деньги развращают всех, а диких тем паче. Настанет время и они захотят большего.

— Но это их лес, — возразил я.

— Земля эта тоже принадлежит индейцам, — возразил Лёшка. — Однако ты не очень переживаешь, устраивая повсюду колонии.

— Мы могли бы заплатить и за земли, и за лес, и за пользование рекой.

— Дерево станет дороже, что отразится на всей цепочке поставок. мы потеряем конкурентоспособность.

— Что ты предлагаешь?

— По-моему ресурсы надо выбрать как можно быстрее. Чтобы потом перейти на следующий уровень.

— Или исчезнуть, как цивилизации в Центральной Америке и Азии, которые свели весь лес, но на следующий уровень не перешли.

— Мы же европейцы, — пожал Лёшка плечами.

— Если честно у меня нет решения.

— Ни у кого нет. Колонизация порочна по природе. Но у нас есть оружие! Это достаточный аргумент.

— Геноцид? Только не в мою смену!

— Что ж сразу геноцид? Но с позиции силы можно навязать выгодный нам договор.

— И заложить в их культуру идею реванша, мести?

— Они все равно проиграют европейцам. Рано или поздно.

Лёшка был прав. Коренные народы проиграют так или иначе. Даже если не будет силового изгнания, геноцида или какой-нибудь особо опустошительной эпидемии. Просто живя бок о бок с европейцами они будут поступаться всякий раз, когда им потребуется еда во время голода, одеяла в мороз, лекарства во время болезней и прочее. Даже в малонаселенных местах, не представляющих никакого интереса для белого человека, они смогут рассчитывать лишь на резервации или занятие традиционными промыслами, вроде оленеводства. Сохраняя идентичность они будут жить меньше тех, кто согласился на компромисс и хуже их. И это будет означать что такую жизнь они выберут не только для себя, но и для своих детей.

— Всё это печально, как по мне. Но как им объяснить, что сохранить культуру в первозданном виде всё равно будет невозможно? Либо резня, либо ассимиляция, иного пути нет. Мы можем лишь смягчить влияние цивилизации, сохранив какие-то элементы языка, культуры, можем растянуть процесс поглощения, сохранив за туземцами их родовые леса.

— Резервации? — поморщился Лёшка.

— Нет, не резервации. Туда сгоняют насильно, мы же ни кого не сгоняем. Скорее совместное проживание. Нас мало, мы кучкуемся по городам и можем прокормить себя с мизерных территорий. А они охотники, собиратели, им нужен лес. Много леса. Думаю, было бы правильно сохранить большую часть территории за индейцами, оставив в общем пользовании пути сообщения.

— Как бы не так! То, что ты оставишь индейцам, ты оставишь британцам и американцам. Свято место пусто не бывает. Они придут и захватят всё. Они не станут церемониться с аборигенами. В лучшем случае сгонят их в те же резервации и вся недолга. А скорее всего просто вырежут.

— Пожалуй, эту мысль стоит довести до сведения вождей. Однако нужно предложить лучшие условия. Одно дело когда цивилизация предлагаем им статус людей второго сорта, другое дело — равное партнерство. Мы можем предложить выбор. Быть на нашей стороне, оставляя за собой значительную часть территории и передавая нам, так сказать внешнюю политику. Или предоставить дело естественному ходу истории. Понятно, что если бы они могли предвидеть, то охотно заключили бы с нами союз. Хотя бы как меньшее зло. Вроде того вождя, в честь которого назвали город…

— Сиэтл?

— Да. Но как прямо сейчас доказать это? Ведь пока они на шкуре не испытают они не поймут, не поверят. А когда испытают, будет уже поздно. Вот если бы привезти сюда какого-нибудь спившегося делавара с атлантического побережья, тот бы рассказал им во что превращается народ.

— После такого рассказа они скорее взялись бы за томагавки, — хмыкнул Лёшка.

— Не знаю…

— Ты же Ворон, — ещё раз усмехнулся Тропинин. — Выдай им пророчество. Может они и не сильно уважают Ворона, но зато суеверны и прислушаются к его слову.

* * *

— Можно попробовать, — кивнул Анчо.

Я выдал мутную «песню» о людях на больших кораблях (гораздо больше наших), о тысячах охотников по ту сторону хребта, которые выбивают все, что носит мех, о машинах, которые грызут горы и пережёвывают леса. А потом предложил договориться.

— Скажи им, что мы не боимся войны, — сказал я. — Нас много, гораздо больше, чем пришло сюда в этот раз. И они видели, что у нас есть оружие, которое убивает с большего расстояния, чем их стрелы. Скажи им, что времена изменились. Много белых людей переплывает море и с каждым годом их будет всё больше. Самые храбрые воины леса не устоят перед этой лавиной. Скажи, что мы не станем мстить за убийство наших людей, если сможем договориться.

Дело продвигалось сложно. Звучали возражения. Угрозы. Индейцы не боялись войны с нами, а что до выбора из двух зол, то второго они не видели, а пророчеству верили мало. мы подключили к переговорам союзных индейцев. Саньки рассказывали о совместном проживании с европейцами, о преимуществах города, обилии пищи, тканей, оружия, а нутка о совместных предприятиях, торговле с иностранцами, использовании для добычи наших кораблей и гарпунов.

В конце концов, мы решили обойтись минимумом.

— Наши люди будут платить за каждое срубленное дерево. А вы укажете, какие из них рубить запрещено. Можете даже вовсе отказаться, но тогда мы будем покупать дерево у других племён. В любом случае мы получаем исключительное право среди европейцев на покупку шкур животных, дерева, участков под строительство или пашню. Кроме того, мы получаем свободный проход через территории, право строить дома у реки и на перевалах, а также право собирать камни.

В замен мы берем индейцев под защиту. Ставим крепости на водоразделах. Продаем союзникам огнестрельное оружие. А если кто поселится в наших городах он будет пользоваться теми же правами, включая и право на представительство в наших советах.

Эти наброски могли стать прообразом договоров со всеми племенами.

— Но прежде чем торговать, вы должны отпустить пленников. И мы не будем платить выкуп за них.

* * *

Уже ближе к Новому Году в Викторию вернулась промысловая артель из Чугацкого залива. Передовщик доложил, что видел затёртый льдами небольшой корабль, без флага, но точно не русский — не похож он был ни на шхуну, ни на галиот, на на баркас. Не относился он и к замеченным ранее французским кораблям — слишком мал для фрегата. Пробиваться к кораблику зверобои не рискнули — лёд по краям обширного ледового поля был ещё тонок даже для лыж.

Глава двадцать шестая. Культурный код

Глава двадцать шестая. Культурный код

Охотск стал последним препятствием на пути питерского начальника к месту назначения. Казённые мореходы не рвались выходить в море поздней осенью. Капитана пугали противным ветром, сильным прибоем, плавучими льдинами, баром в устье реки, который невозможно преодолеть без особо благоприятных условий. Всё, что испокон веку мешало мореходам во время промыслов или экспедиций, вновь предъявляли столичному гостю. Колычев поначалу прислушивался к голосу старожилов. Могильные холмики, обломки кораблей возле устья подтверждал их правоту.

Хотя сам я из-за беготни с индейцами не мог отслеживать продвижение начальника, на случай