Первый шаг Некроманта. Том 6 - Илья Рэд

— Предупреждаю, тебе это не понравится… Да что уж там — мне это не понравится!

— Всë равно выкладывай.

В привычной ему манере Клирикрос прощупал стенки своей «камеры» на предмет изъянов, думая, что вымотанный хозяин ослабил контроль. Ему невдомëк, что я контролировал и эти его поползновения.

— К сожалению, подобное меняется на подобное.

— Что ты имеешь в виду?

— Чтобы вернуть Софи обратно в родное тело, тебе нужно найти того, кто готов бескорыстно и добровольно пожертвовать собой ради еë блага. Много знаешь таких людей? — иронично закончил он, а я забарабанил пальцами по столу.

— Значит, не ошибся.

— Тебе не обязательно это делать, Аластор. У тебя счастливая семья, дети, вторая жена. Зачем рушить то, что с таким трудом завоëвывал? Просто оставь всë как есть, девчонке не помочь.

— Трясëшься за свою задницу?

— Полегче, иномирец, — вспылил вдруг Клирикрос. — Вижу ты не хочешь стать следующим богом смерти, поэтому ты никогда, слышишь, никогда меня не убьëшь. А если не перестанешь обращаться со мной как с рабом…

— То что? — сузив глаза, спросил я своего невидимого собеседника, но тот быстро взял себя в руки и замолчал. — Навредишь моим потомкам, это ты хотел сказать, лживый женоубийца?

— А знаешь что? Давай. Давай, разрушь всë до основания, а я посмеюсь напоследок. Вперëд, чего ты ждëшь? — спросил желчный голос и ринулся дальше в атаку. — Что не можешь? Тогда забудь девчонку и я тебе гарантирую: после реинкарнации пальцем не трону твоих. Живи, радуйся, зачем тебе вторая жена, одной мало? Ну так их миллионы, бери любую.

Я захлопнул этого умника в ментальный куб, чтобы не слышать раздражающий голос у себя в голове. Рунический атлант завернул в тряпочку и спрятал за пазуху. Некроманты и слуги, что обслуживали меня удалились минут двадцать назад, так что я сам запер мастерскую и вышел на цветочную аллею..

— Великий мастер, примите мои поздравления, — произнëс Веремей, почтительно поклонившись и давая мне дорогу.

То же самое проделали и остальные мои возрастные «ученики», коих за эти годы скопилось немало. Я не скрывал свои навыки, не делал из них секрета, поэтому любой достойный артефактор мог приехать в Вологду и попросить аудиенции. Достойный значит уже состоявшийся или подающий надежды. Непригодных посетителей отсеивала Ривка с Елисеем.

Странно, но именно артефакторы, алхимики, друиды и прочие «ремесленники» от мира магии оказывали мне наибольшее уважение. Оно и понятно, для них есть только чистое мастерство в отрыве от личности. Поэтому они и чествовали одного из них, признавая заслуги.

Весть об успешном создании рунического атланта уже облетела усадьбу и ждали только моего выхода.

— Поздравляю…

— Поздравляю…

— Примите мои…

— … это честь…

После долгих поисков, бессонных ночей и нечеловеческих усилий я пересëк финишную черту, но где же мой приз? Неужели все эти старания были бессмысленными? Я извëл себя до такого состояния, что не могу заниматься целительством, моя жена в коме, а большая часть людей за пределами поместья меня ненавидит или боится.

— Папочка! Папочка, ура, я тебя нашла! — звонкий детский голос вывел из усталой задумчивости и мне в ногу вцепился всей душой любимый комочек жизни.

— Привет дорогая, отпустишь меня? — я погладил Любаву по голове и услышал недовольное.

— Нет, а то ты опять уйдëшь, я тебя никуда не отпущу, ты мой.

— Твой, твой, давай на ручки, — я поднял еë одной рукой и та сразу же обвила меня за шею как репей, от неë пахло медовым печеньем, цветами и какими-то маслами.

— Опять мамины духи стащила?

— Я чуть-чуть, честно-честно! А что это у тебя? — она нащупала у меня за пазухой твëрдый предмет и мигом его достала. — Эта та штука над которой ты работал?

Она помахала из стороны в сторону стеклянным атлантом, да так, что стоящий рядом мастер чуть не поседел от одной мысли, что девочка его нечаянно выронит и разобьëт. Артефактор даже перестал дышать, готовый прыгнуть под ноги и поймать редкий нож.

За обладание такой вещицей люди готовы переступить через нормы морали, но для меня это была не более чем стекляшка, ведь самое настоящее сокровище в руках держал я.

Мне повезло, как же мне повезло. Минутная слабость и замешательство тут же рассеялись и я понял для кого и для чего всë делал. В своей привычной манере я взгромоздил на себя всю ответственность за этот мир.

«Я всего лишь его часть».

— Ты мой приз.

— Что папочка?

— Ничего, солнце, аккуратней, а то поранишься, отдай дяде ножик.

— Держи, бородач, — сказала она Елисею и передала артефакт.

В скором времени его облапают и обнюхают со всех сторон, ну а мы пошли пить чай. Вкусный чëрный чай с медовым печеньем. Будем говорить, смеяться, сплетничать, будем просто жить.

* * *

На следующее утро.

— Где Артëм? — Ривка почувствовала что-то неладное с утра, когда рука нащупала позади себя пустоту. Кровать давно остыла и она не помнила, чтобы её муж вернулся ночью. Кажется, спросонья она почувствовала его влажный поцелуй и снова забылась сном.

Сама не зная почему, она выбежала в одной сорочке в коридор и почувствовала, как сжимается от боли сердце.

— Госпожа, добрый день, — невозмутимо поклонился ей дворецкий и предложил свою помощь.

— Где мой муж?

— Артём Борисович изволили-с рано утром покинуть усадьбу.

Словно по наитию она пошла вперёд, отмахиваясь от предложений слуг, всё плыло перед глазами. Хотелось выбраться на свет, вдохнуть свежего воздуха. Немедленно!

Кто-то заботливо накинул ей на плечи плащ и открывал все двери. Она поблагодарила и услышала сбоку надтреснутый голос Егорки. Парень шустро накинул ей на ноги сафьяновые тапочки и освободил дорогу. Толчок ладонью и вот она вдыхает холодный воздух Вологды.

Садовник, кативший тележку, тут же бросил её и поклонился своей госпоже. Во дворе суетились слуги, кучка мастеров-артефакторов после завтрака возвращалась обратно к месту работы. Снизу кто-то требовательно теребил за платье.

— Мама, мама смотри у меня новый друг.

— Что? — непонимающе она опустила взгляд и увидела уродливого голема с непропорционально большой головой и маленьким туловищем, он не мог нормально ходить, поэтому толкал сам себя руками и ногами, один его глаз был ниже другого, а нос-картошка забился травинками от частых перекатов.

— Это просто чудо, дорогая, — запахнувшись от холода, Ривка