Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

— Ну, тогда я, наверное, пригодилась бы, — сказала она и выдохнула с легкой усмешкой. — Даже удивительно. Думала, что больше никому не нужна.

— Ошибаешься, — сказал я. — Живых людей всё меньше. А полезных — тем более. Только если с катушек не слетишь — место себе найдёшь.

— Да мне легче стало сразу, — она принялась смывать с себя мыльную пену, которая стала медленно расходиться по поверхности озерца. — Буду держаться. А вообще… Спасибо, что не оставили. Я, правда… даже не верила, что меня кто-то увидит. Я уже сдохла, по сути.

— Теперь нет, — сказал я. — Так что не раскисай. Сейчас такое время — надо сильным быть.

— Поняла, — кивнула она. — Постараюсь.

Она замолчала, снова ополоснула лицо, взялась за волосы, начала выжимать их над водой.

— Слушай, — сказала она вдруг. — А та… Лика, да? Она тебе кто?

Я чуть нахмурился. Эта-то куда лезет?

— Спутница, — ответил я уклончиво.

— Ревнует, — заметила она. — Прям на лбу у неё написано.

— Есть такое, — признал я. — И это не её лучшая черта.

— Ну, я не претендую, если ты об этом, — усмехнулась она. — Мне вообще сейчас не до этого. Просто интересно.

— Понятно, — сказал я. Что еще говорить-то? — Ладно, давай закругляться. К заправке вернешься — поешь, а потом тебе лучше поспать.

— Спасибо, — тихо сказала она. — За всё.

— Не за что. Просто теперь ты — часть команды. А у нас все жестко. Придется привыкнуть.

Мария кивнула, вытерлась полотенцем и начала одеваться. Одежда Яны была ей великовата, сидела… Ну не как мешок картошки, но похоже.

А через пару минут мы двинулись назад, к заправке. Она шла уже ровнее, без сутулости. Успокоилась. Ну что ж, если она действительно медсестра, то будет полезным приобретением.

Потому что у нас каждый полезный человек на счету. Сегодня только выехали, а столько всего случилось, а что дальше будет?

Да, дальше будет только веселее.

Глава 13

Остаток вечера провели в разговорах. Поужинали нормально, тем, что девчонки приготовили на обнаруженной на заправке плитке, набрали с собой канистр с бензином. Лика от меня просто не отходила, будто демонстративно, держалась рядом и постоянно: то приобнимет, то поцелует, то начнет на ухо что-то шептать. Я даже не понял, для кого она так старалась, потому что новенькая вела себя отстраненно, особо ни с кем не общалась.

Я же сразу объяснил всем, что она медсестра, что едет с нами, прошу, мол, любить и жаловать. Проблем не возникло, народ у меня подобрался не тот, чтобы возмущаться по поводу новых членов группы. А ведь всего неделю назад меня самого обзывали лишним ртом и принимать к себе не хотели.

Пообщались немного, а потом разошлись спать. Легли рано, потому что вставать нужно было с рассветом и отправляться в путь-дорогу. Поделились, естественно, на смены.

Я посчитал, что в целом шесть часов будет достаточно для сна каждому. Ну и учел, что среди дозорных должен быть хотя бы один боевик. Таких у нас было четверо: я, Степаныч, и росгвардейцы.

Второй пост все-таки решили не ставить. Во-первых, страшно оставлять кого-то вне помещения на ночь. А во-вторых — так просто смены не делились. Надо же, чтобы каждый и поспал, и при этом дежуривших хватало, ну и Марию и Наташу к дежурствам пока привлекать нельзя. Потому что первую мы слишком мало знаем, а вторая — подросток.

Ложились уже в восемь, а подниматься собирались в четыре, поэтому я смело взял себе предпоследнюю вахту — с полуночи до двух. Собачью, короче говоря. Потому что тебя будят после четырех часов сна, когда ты еще категорически не выспался, а потом тебе придется два часа усиленно пялиться в самые сумерки, стараясь не уснуть. А оставшиеся два часа никакого облегчения не принесут.

Вахту с десяти до полуночи же взял Степаныч, сам вызвался. А остальные, получалось, спокойно поспят шесть часов одним куском и будут вполне себе бодрыми.

Ну и к каждому из боевиков взяли в пару кого-то из «балласта». Во избежание отвлекающих факторов, «Росгвардейцам» я назначил Олега и Пашу, Степанычу — Яну, а себе естественно Лику. Иного она бы мне не простила.

А когда договорились обо всем, я просто пошел на склад, где мы навалили всякого мягкого, лег и отрубился. Проснулся, когда почувствовал под боком тепло, сквозь прикрытые веки различил блондинистые волосы и продолжил спать.

Уж не знаю, то я так просто так вымотался из-за событий предыдущего дня, то ли привык, но по ощущениям прошло не больше минуты, прежде чем меня потормошили, и я услышал тихий голос Яны.

— Край… Край, вставай.

И тут же проснулся. Сел на полу, поморщился, посмотрел на девушку, которая стояла рядом.

— Уже полночь? — удивленно спросил я.

В помещении было очень темно, на складе окошек не было, света сюда практически не проникало.

— Да, — сказала она. — Вам пора. Держи.

Она протянула мне небольшие женские наручные часы. Да, у меня ведь своих не было. Надо, кстати, добыть механику какую-нибудь. Не такие уж это и большие проблемы, а я до сих пор не озаботился. А за временем, как ни крути, нужно следить.

Я разбудил Лику, не с первого раза, но все-таки смог. Мы снарядились, прихватили оружие и вместе двинулись наружу из здания, благо со склада можно было попасть сразу на стоянку. Я помог ей вскарабраться на крышу «буханки», влез сам, и вместе мы забрались на крышу заправки. Она, благо, была покрыта мягким рубероидом, а не жестью, иначе такие крупные вороны как мы перебудили бы всех внутри.

Степаныч по-прежнему оставался там, бдительно смотрел по сторонам. Услышав нас, оглянулся.

— Ну как? — спросил я.

— Нормально, — ответил он. — Тишина. Ни машин, не выстрелов. Как будто мертво все.

Пошутил или нет? Собственно говоря, оно на самом деле так и есть — все мертво.

— Держите, — он протянул нам с Ликой по банке.

Я взял, рассмотрел. Энергетический напиток. Их тут на заправке полно оказалось, и мы естественно прихватили. Жесткий удар по поджелудочной и сердцу, конечно, но иногда без них не обойтись.

— Не, я не буду, — я покачал головой. — Потом не усну.

— Ну смотри, — пожал плечами старик. — На Донбассе мы на них только и держались.

Я хмыкнул. Ну да, он ведь на той войне инструктором и работал. Я догадался уже.

— Я буду, — сказала Лика.

Она выглядела совсем сонной. Волосы растрепаны, на щеке — рубец от импровизированной подушки. Банку взяла, вскрыла, сделала несколько глотков, шумно выдохнула.

— Иди, Степаныч, — сказал