Пасынок империи - Наталья Точильникова

— Ну, сдвинулось с мертвой точки, — тихо прокомментировал Венгер, — сейчас торговаться будут.

— А что за материал на него из СБК? — спросил я Нагорного.

— Артур, не сейчас, — сказал Александр Анатольевич. — Я тебе потом объясню. Был материал.

— На БП жестко настаиваем? — спросил Кирилл Васильевич.

— Да, конечно, — кивнул Нагорный. — Вообще без вопросов.

Они вернулись минут через пятнадцать. Салаватов выглядел решительным и более спокойным.

Сели напротив нас.

— Я бы хотел сделать признание, — начал Руслан Каримович.

— Отлично, — прокомментировал Нагорный.

— Но я бы хотел некоторых гарантий.

— Я слушаю, — сказал Александр Анатольевич.

— Если я сейчас все расскажу, я могу надеяться на то, что допроса под БП не будет?

— Нет. Если вы так хотите избежать допроса под БП, я не могу быть уверенным в том, что вы все рассказали. Могу гарантировать, что все будет хорошо. Техника отличная, врач рядом сидит на крайней случай.

— Совсем нет?

— Абсолютно. БП обязателен. Все остальное обсуждается.

— Могу я рассчитывать на Открытый Центр?

— Руслан Каримович, уже то, что установлено, тянет на «Е3». Фальсификация доказательств — раз, незаконный арест — два, сговор с судьей — три, психологические пытки — четыре. Ну, какой может быть Открытый Центр? Даже если я буду у Ройтмана в ногах валяться, он вас к Старицыну не отправит, а Старицын не примет. А я еще не знаю, что у вас там с убийством.

— А вы сейчас чем занимаетесь, Александр Анатольевич? — вмешалась Камилла. — Это что не психологические пытки?

— Ни в коей мере, госпожа де Вилетт. Я что угрожаю Руслану Каримовичу, что Андрей Кравченко даст ему отравленную таблетку? Или что он после БП память потеряет? Или что его в ПЦ убьют? Овердозу КТА вколят? Не даст, не потеряет, не убьют. Я все говорю, как есть.

Так, что я могу сделать. Только то, что и вы, Руслан Каримович, делали неоднократно. Я могу написать Ройтману, что Салаватов Руслан Каримович на следствии вел себя очень хорошо, очень нам помог, выдал тонну неоценимой информации, а потому мы очень просим вас, Евгений Львович, к Руслану Каримовичу быть поснисходительнее и поместить его в наиболее легкий блок из возможных. В комнате не запирать, давать гулять по два часа и как можно раньше разрешить свидания и поездки домой. Ройтман обычно к нам прислушивается, сами знаете.

— Пойдет, — сказал Салаватов. — Меня устраивает. На «Е2» я могу рассчитывать, если все расскажу?

— Руслан Каримович, вы человек опытный и компетентный, оцените себя сами: какой у вас реально блок, если без скидок?

— «Е4»… видимо.

— Понятно. Вы были в том голубом гравиплане?

По графикам СДЭФ вылетел вверх протуберанец, зона страха на изображении мозга залилась красным, и Салаватов стал еще бледнее, полузакрыл глаза, запрокинул голову и схватился за сердце.

— Ну, в точку, — сказал Нагорный.

Андрей встал с места, подошел к Салаватову и сунул ему в руку таблетку.

— Под язык немедленно.

Руслан Каримович послушался.

— Это успокоительное, — сказал Андрей. — Боль невротическая, это не ИБС, но лучше снять.

— Мы можем продолжать? — спросил его Нагорный.

— Саша, буквально пять минут подождите.

— Подождем, мы же не садисты.

— Нет, нет, — с усилием сказал Салаватов, — меня там не было.

И детектор утверждал, что он говорит правду.

— Ну, зачем я там? Я же не снайпер.

— Детектор вам верит, — сказал Нагорный, — все, приходите в себя, я молчу.

Помолчали действительно минут пять.

Салаватов задышал ровнее и отнял руку от сердца.

— Все, — сказал он, — я в порядке.

— Андрей, — спросил Александр Анатольевич, — можно?

— Да. Насколько я понял, самое страшное уже позади.

— Не факт. Руслан Каримович, какова была ваша роль?

— Саша, вы не ответили. Я могу надеяться на «Е2»?

— Я не могу обещать. Все-таки на два блока вниз… с терроризма. Но постараюсь. Просить буду.

— Ваше слово будет очень веским в этом деле.

— Я понял.

— Но вам будет психологически тяжело за меня просить.

— Ни в коей мере. Мне никогда не бывает психологически тяжело просить за кого-либо. Все же, какова была ваша роль?

— Вы обещали.

— Да, я обещал. Вы были организатором покушения на меня?

— Нет, нет. Я подбирал людей.

— Понятно. Знали, для чего подбираете?

— Да. Вы же с Хазаровским уволили стольких! Отличных специалистов, по одному подозрению! Только за то, что они работали при Страдине. Думаете, они вас любят?

— Не думаю, — сказал Нагорный. — Я не для себя это делал. Иначе систему было не изменить. Пришлось менять людей. Люди, которых вы подобрали — бывшие сотрудники прокуратуры?

— Бывшие оперативники. Не только наши. Есть из СБК. Службу безопасности ведь тоже перетряхнули.

— Вы в СБК работали какое-то время?

— Десять лет. Только при Страдине перешел в прокуратуру. Он хотел укрепить ее опытными сотрудниками.

— Понятно, — усмехнулся Нагорный, — укрепил. То есть у вас в СБК остались знакомые?

— Конечно.